Читать «Литературная Газета 6385 ( № 38 2012)» онлайн - страница 65

Символично, что Сергей Хугаев, Камал Ходов и недавно трагически погибший Шамиль Джикаев пришли в литературу вместе, издав в своё время общий сборник стихотворений. При этом каждый из них обладает своим голосом и почерком. Хугаева отличают в осетинской литературе тонкий и нежный, словно акварельный, лиризм (зачастую, парадоксальным образом, не чуждый острой сатире), убедительное утверждение красоты трудовой жизни, глубокое осмысление оппозиций "село - город", "культура - цивилизация", "прошлое - современность"; Джикаев - ярко выраженный романтик, пишущий кистью и маслом, воспевающий лики средневековой Осетии и освящённые веками культурные ценности, природу родного края, благородство воинского подвига;  Ходов - харизматичный трибун, поэт напряжённого гражданского бдения, мастер верлибра, плотного, с графическим нажимом, афоризма и философических конструкций, вскрывающих сущность общественных и духовных явлений.

Предлагаемые здесь поэтические тексты не могут, конечно, в полной мере иллюстрировать данные характеристики; но важно, что они представляют широкий тематический и стилистический регистр осетинской поэзии.

Песнь твоя - как плач

Сергей ХУГАЕВ

(Род. в 1933 г.)

СОН

Приснился сон -

Нехитрая картина,

Должно быть,

некий смысл в себе таит:

Передо мною полная корзина

Картошки,

А в дверях отец стоит.

Да, да, картошка,

Самая простая,

Но ликованье рвётся из груди,

И вот отца я за рукав хватаю

И говорю:

- Гляди, отец, гляди!

И он глядит.

Беспомощность во взгляде,

К картошке тянет руки,

Как больной,

Дрожащею ладонью клубни гладя,

Своей худою горбится спиной.

- Что ж, семена отменные... родится

Хороший урожай, -

Он говорит, -

Но полю ото сна не пробудиться,

Покуда добрый гром не прогремит...

И вышли мы на вспаханное поле

И жаворонка услыхали трель,

И я глаза зажмурил поневоле,

Открыл, гляжу -

А на отце - шинель.

Почти до пят,

Она свисает тяжко

С усталых плеч,

Колышется на нём.

А солнце пашню

Жжёт и жжёт огнём,

И мнится,

Просит пить она, бедняжка.

И тут ударил жгучий, проливной,

Мохнатый дождь,

Он словно зверь ярился.

Потом слегка остыл, угомонился

И встал - до туч -

Отвесною стеной.

Отец к нему ладони протянул

И мне сказал:

- Подставь ладони тоже.

Я подчинился.

Дрожь прошла по коже,

Когда раздался в небе

Долгий гул.

Мгновенным светом вспыхнул окоём,

И дали, как живые, застонали,

И мы, ладони протянув, стояли