Читать «Литературная Газета 6354 ( № 2 2012)» онлайн - страница 17

- Бояться вообще ничего не надо: "страх убивает разум". А нам сейчас без разума никак. Прежде всего надлежит поразмыслить, отчего слово "ксенофобия" нас так пугает? Оно означает - боязнь пришлых. Но ведь это же древнейший человеческий инстинкт. Пришлый, гость - он ведь должен доказать, что явился с добром. Докажи, говорил наш древний предок-земледелец, что не хочешь сжечь мои посевы, угнать моих дочерей в плен, разорить мой дом! Докажи, что принёс полезные знания, ремёсла. Докажи - а если я тебе поверю, будем соседствовать. При современном же перевёрнутом сознании мы начинаем сами себе наперегонки доказывать, что пришлый непременно хорош. Это неестественно. Опять же - если быть хоть немного разумными - обвинять христиан в "расизме" немножко нелепо. Впрочем, это весьма обманчивая наивность. Наклейщики ярлыков знают, что делают.

- А не обидно, что вас воспринимают как автора одной книги? Вы же ещё немало романов написали, в том числе и трилогию "Держатель знака" о Гражданской войне в России. А разговоры всё равно идут о "Мечети"[?]

- Совершенно естественно, что литератор узнаваем прежде всего по самой нашумевшей книге. Но за другие книги мне печалиться не приходится - "Ларец" скоро выходит четвёртым изданием, "Лилея" (роман о шуанах) - вторым. "Мечеть" - это произведение, в котором, как бы ни хотелось, нельзя отделить литературу от злобы дня, единственная моя книга в подобном роде. Надеюсь, таковой и останется. Ну а остальное - оно никуда не денется. Другие книги мои шажок за шажком занимают своё место, им-то спешить некуда.

- Стало быть, писать "Мечеть Василия Блаженного" не собираетесь?

- Нет, ни в коем случае! Я выбрала (в той мере, в какой вообще что-либо выбирала) Францию как некое средоточие христиан[?]ской культуры. Судьба Франции затрагивает любого европейца, восточного ли, западного ли. Уверена, что никогда не возьмусь за новую книгу об исламизации континента. Я сказала всё, что хотела. Как писателю мне добавить нечего. Ну а элементы российской специфики - для этого существует публицистика.

- Вы часто бываете в Европе, в той же Франции. Каково отношение французов к нам? Воспринимают ли они нас как европейцев? Или мы для них - тёмная азиатская страна, от которой не приходится ждать чего-то хорошего?

- Я месяцами живу в Нормандии, думаю, немножко вправе судить. Но есть ведь разные французы. "Дикие азиаты" мы - для леваков, вот уж кто нас действительно не любит и боится. Мои же друзья - то, что называется francais de souche, коренные французы, католики-традиционалисты, правые. В первый раз на католической книжной ярмарке Renaissance catholique в конце 2009 года я была просто потрясена, сколько доброго услышала от читателей о своей стране. Некоторые пытались со мною разговаривать по-русски. Очень многие говорили: "Россия - жива, она ещё спасёт всех".

- Вот писатель-эмигрант Анатолий Гладилин, живущий в Париже, несколько лет назад сказал в интервью "Известиям": "У меня ощущение, что людей, по вине которых Европа наводнена иммигрантами, когда-нибудь будут судить так же, как судили фашистов на Нюрнбергском процессе[?]" А что об этом думают сами европейцы?