Читать «Лживая взрослая жизнь» онлайн - страница 135

7

Мы быстро пошли прочь и замедлили шаги, только когда почувствовали себя в безопасности среди толпы на виа Пиньясекка. И тут я наконец осознала, насколько перепугалась. Анджела выглядела подавленной, Джулиана тоже — по ней было похоже, будто она сама участвовала в стычке: волосы растрепаны, воротник куртки наполовину оторван. Я проверила, остался ли на ее запястье браслет, — браслет был на месте, но он не сиял.

— Мне надо бежать домой, — сказала Джулиана, обращаясь ко мне.

— Ладно. И сразу позвони, дай знать, как там Тонино.

— Ты испугалась?

— Да.

— Мне очень жаль. Тонино обычно сдерживается, но иногда точно слепнет от гнева.

Вмешалась Анджела, в глазах у которой стояли слезы.

— Я тоже испугалась.

Джулиана побледнела от злости и почти выкрикнула:

— Молчи! Молчи! Рта не смей раскрывать!

Я никогда не видела ее настолько взбешенной. Расцеловав меня в обе щеки, она ушла.

Мы с Анджелой направились к фуникулеру. Я была растеряна, мне в память врезались слова “слепнет от гнева”. Всю дорогу я рассеянно слушала причитания подруги. Она была в отчаянье, все твердила “Какая же я дура!” Но потом дотрагивалась до красной распухшей щеки и до болевшей шеи и возмущалась: “Что он себе позволяет? Дал мне оплеуху — мне, которую папа с мамой в жизни пальцем не тронули! Видеть его не хочу, никогда, никогда, никогда!” Поплакав, она вспомнила о другом горе: Джулиана с ней не попрощалась, а попрощалась только со мной. “Несправедливо винить во всем меня, — бормотала она, — откуда я знала, что Тонино такой зверь?” Когда мы расставались возле ее дома, она сказала: “Ладно, я не права, но Тонино и Джулиана совсем невоспитанные. Я и не думала, что он на такое способен: ударить меня по лицу! Он ведь мог убить и меня, и тех ребят. Зачем я влюбилась в такое животное?” Я ответила: “Ты ошибаешься. Тонино и Джулиана воспитанные люди, но иногда человек и в самом деле слепнет от гнева”.

Потом я медленно побрела домой. Эти слова — “слепнуть от гнева” — никак не шли у меня из головы. Бывает, что все в порядке: “Здравствуйте, до скорого, располагайтесь, что будете пить, вам не трудно сделать потише, спасибо, пожалуйста…” Но в любой миг перед тобой может опуститься черный занавес. Ты внезапно слепнешь, не держишь дистанцию, на что-нибудь натыкаешься. Так бывает у всех или только у некоторых: дойти до предела и ослепнуть? И когда именно мы бываем настоящими: когда видим все четко или когда самые сильные, мощные чувства — ненависть, любовь — ослепляют нас? Ослепнув из-за Виттории, Энцо перестал видеть Маргериту? Отец больше не видел маму, ослепленный Костанцей? Я ничего не видела, ослепленная оскорбительной репликой Сильвестро? Роберто тоже мог быть ослеплен? Или он всегда, в любых обстоятельствах, под давлением любых переживаний, сохраняет спокойствие и ясность ума?