Читать «Лето с ангелами» онлайн - страница 15
Генрих Сапгир
женился на исподнице Монтекки
А супница Монтекки вышла замуж
за бронзовый подсвечник Капулетти
Ха-ха-ха смешно! Сегодня ночью
он вставит ей претолстую свечу
А в результате — страшная семья
чудовищный мой недруг Монтолетти
всей гидрою — драконом стоголовым
все эти Капунтекки! обступили
испанскими клинками мне грозят
И в мысль еще совсем не приходило:
меня хотят зарезать как ягненка
на площади Вероны у фонтана
За что вы ненавидите меня?
Мне говорят: "Ты кашлял у стены
и кашлем разбудил собаку нашу
У нас — глаза орехового цвета
а ты орехи щелкала вчера"
Мне говорят: "Ты — наша дочь, племянник
племянница, троюродный кузен
сестра и брат! Ну разве это не
причина чтоб тебя возненавидеть?!"
Вы правы все: я — чудище, я — монстр
Но ты не меньший монстр — семья Контекки
Родня Молетти — в неопрятной злобе
ты вся срослась, как новый Лаокоон:
кормилица, но с головой Бенволио
Тибальд, но с бородою фра Лоренцо
Меркуцио с турнюром Розалины
А у тщедушного Монтекки — грудь
и томный голос мамы Капулетти:
"О-о мадонна бедное дитя!"
Все прыгают, визжат и шпаги тычут
Жабо, лохмотья, ржавые колеты
смешливые глаза, гнилые зубы
сквозь жирный грим бездарные гримасы
грифоны, львы, знамена цеховые —
блевотиной, цветами разложенья
воняет эта рыжая парча
За что? — За то! Им ведомо за что
За то, что их слепили кое-как
За то, что душу в глину не вдохнули —
Забыл вдохнуть забывчивый Создатель
И глиняные толстые обрубки
по улицам Вероны разбросал
Да что — обрубки! кажется клинки
кинжалы всюду прыгают — не люди!
Словами ранят, мыслью убивают
Здесь обоюдоостро слово "здравствуй"
а слово "ласка" сизое как сталь
Не я — себя! меня, меня убили
В клоаки моя изорвана рубаха
Смотрите все: на теле сорок ран
И здесь. И тут. И Кассир. И Брут.
Любая бездарь воет: "Аве Цезарь!"
И тычут прямо в раны будто дети:
"Нет повести печальнее на свеет"
БЕДНЫЙ ЙОРИК
(ПОЧТИ ДИАЛОГ)
"Есть многое на небе и земле,
что и во сне, Горацио, не снилось
Твоей учености."
ГАМЛЕТ
ГАМЛЕТ. Бедный Иорик...
ЧЕРЕП. Я... Не бойся, Гамлет.
Воспользовался я твоей гортанью,
а также позаимствовал язык.
Живой и красный плещет, будто рыбка,
свистит, хлопочет, будто птичка в клетке.
Отвык от плоти. Тесно, горячо...
Поговорим? Тем более, что зубы
свои, как видишь. Зубы — не прошу.
ГАМЛЕТ. Ты шутишь, череп.
ЧЕРЕП. Череп — вечный шут.
Скажи-ка мне, ты можешь отличить
одно зерно пшеницы от другого?
ГАМЛЕТ. Пожалуй, нет.
ЧЕРЕП. А как же ты берешься
мой череп отличить от своего?
Я вправду "бедный Иорик", угадал.
Ты угадал, а мог бы промахнуться,
попасть не в куропатку, а в соседа.
Я той же формы, благородной лепки
и, как у всех датчан, крутой и крепкий,
хоть мой хозяин карлик был — и шут.
ГАМЛЕТ. Ты прав, мой драгоценный белый ларчик,
Ты мог принадлежать кому угодно.
Пощелкай крышкой.
ЧЕРЕП. Вместе — и потом.
Меня Шекспир тебе подсунул, Гамлет,
чтоб мог ты разразиться монологом
о знатной даме, что ее лицо,
