Читать «Леопард. Новеллы (Авторский сборник)» онлайн - страница 222

«Дай мне побыть с тобой еще немного. Если я сейчас уплыву, мои товарищи уже не отпустят меня. Ты слышишь? Они зовут Лигию».

Иногда я точно улавливал какой-то необычный звук, более низкий, чем резкие вскрики чаек, и замечал молниеносные всплески у самых рифов.

«Они трубят в морские раковины – призывают Лигию на торжество бури».

И буря разразилась на рассвете двадцать шестого дня. С нашего утеса мы видели, как надвигается ветер, зыбящий далекую волну. Уже невдалеке лениво и размашисто вздувались свинцовые буруны. Вскоре вихревой порыв долетел и до нас, завыл в ушах, прибил к земле иссохшие розмарины. Море под нами разорвалось; пенясь белесым гребнем, накатилась первая большая волна.

«Прощай, Заза. Ты не забудешь».

Грохочущий вал разбился о скалу. Сирена низринулась в разноцветные брызги и больше не показалась, словно растворившись в пене.

Наутро сенатор уехал. Я провожал его на вокзале. Сенатор был, как всегда, строптив и язвителен. И только когда поезд тронулся, он протянул из окна руку и коснулся пальцами моей головы.

На рассвете следующего дня в редакцию позвонили из Генуи. Ночью сенатор Ла Чиура упал в море с палубы «Рекса», отплывшего в Неаполь. Хотя на воду немедленно спустили шлюпки, тело так и не нашли. Через неделю было вскрыто его завещание. Беттине отошли все банковские сбережения сенатора и домашняя обстановка. Библиотека завещалась Университету Катании. Согласно последней приписке, я унаследовал греческий кратер с фигурами Сирен и увеличенную фотографию акропольской Коры. Оба предмета я отправил домой в Палермо. Затем началась война. Пока я перебивался с хлеба на воду в Мармарике, «Освободители» разрушили мой дом. Когда я вернулся, фотография была изрезана вдоль и поперек: во время ночных грабежей мародеры пустили ее на факелы. Кратер раскололи на куски. Самый большой из них представлял собой ноги Одиссея, привязанного к мачте. Я храню его до сих пор. Книги сложили в подвале университета. На стеллажи не хватает фондов. Так что книги медленно тлеют, обращаясь в прах.

Слепые котята

Угодья Ибба, изображенные в масштабе 1:5000, занимали целую полосу парафиновой бумаги два метра длиной и восемьдесят сантиметров высотой. Впрочем, не все, что было нанесено на карту, принадлежало семье: был, например, на юге краешек моря – у этих берегов, окаймленных сетями для ловли тунца, оно оставалось бесхозным; были на севере необитаемые горы, которые Ибба никогда и не стремились захватить; было там еще немало немаленьких белых пятен вокруг лимонно-желтых владений семьи – либо те земли, которые не удалось выкупить, поскольку хозяева их сами были богаты; либо земли доступные, но отвергнутые по причине полной их негодности; либо земли вожделенные, чьи владельцы уже обрабатывались, только не достигли пока нужной степени готовности к сделке. И было там совсем немного участков, перекрашенных из желтого в белый цвет, так как их продали в трудные, неурожайные годы, чтобы приобрести другие, получше. Эти белые вкрапления (только по краям карты) не умаляли величия желтого пространства: от его яйцевидного ядра – Джибильдольче и окрестностей – тянулась широкая лапа, на востоке она сужалась, а затем вновь полнела и расходилась на два щупальца – одно тонким кончиком дотягивалось до моря, другое обрывалось на севере, у подножия отвесных и бесплодных гор. Экспансия на запад была еще внушительнее: там лежали бывшие церковные земли, уступавшие натиску Ибба послушно, как свиной жир – натиску ножа. Для захвата небольших участков Сан-Джачинто и Сан-Нарчизо хватило легкой экспроприационной атаки, зато оборонительная линия у реки Фаваротта продержалась долго, однако и она была сломлена, и сегодня, 14 сентября 1901 года, тет-де-пон находился уже по ту сторону реки благодаря приобретению Писпизы, маленького, но жирного именьица на правом берегу.