Читать «Леопард. Новеллы (Авторский сборник)» онлайн - страница 212

Сенатор презрительно сплюнул:

– Говорят тебе, больные, значит больные. Лет через пятьдесят-шестьдесят, а может, гораздо раньше, они отдадут концы. Так что больны они уже сейчас. И убоги. Хороши изюминки: дешевые безделушки, уворованные шмотки да кокетливые ужимки, подсмотренные в кино. Хороша и щедрость: все мыслишки о том, как бы выудить из кармана любовничка замусоленную банкноту, вместо того чтобы подарить ему, как дарят иные, розовые жемчужины и коралловые ветви. Вот что бывает, когда путаешься с размалеванными каракатицами. И не противно же вам – им и тебе – осыпать поцелуями ваши будущие скелеты, елозящие по зловонным простыням?

– Простыни всегда были свежими, – вставил я некстати.

– При чем здесь простыни? – взъярился сенатор. – От вас неотвратимо разит трупным смрадом. Как можете вы прожигать жизнь с им и тебе подобными?

– Но нельзя же спать только с их светлейшествами? – выпалил я в сердцах, тем более что недавно положил глаз на прелестную белошвейку.

– А кто тебя укладывает с их светлейшествами? Это такая же убойная скотина, как и остальные. Впрочем, тебе, голубчик, этого все одно не понять. И напрасно я тут горячусь. Тебе и твоим подружкам, видно, на роду написано погрязнуть в болоте распутства. Мало кто знает об истинном наслаждении. – Уставившись в потолок, сенатор ухмыльнулся с отрешенным видом, затем протянул мне руку и вышел.

Он не показывался три дня. На четвертый день в редакции раздался звонок:

– Монсу́ Корбера? Это Беттина, горничная сенатора Ла Чиура. Он велел передать вам, что простудился, что сейчас ему уже лучше и что он хочет видеть вас нынче после ужина. Приходите на улицу Бертола, восемнадцать, в девять часов; третий этаж… – Тут нас прервали, и приглашение вышло безапелляционным.

Номер 18 по улице Бертола оказался старым, обшарпанным домом. Впрочем, квартира сенатора была просторной и прибранной, надо думать, благодаря стараниям Беттины. Начиная с прихожей, по всей квартире тянулись ряды неброских книг в дешевых переплетах, какие встретишь во всякой живой библиотеке.

Первые три комнаты были сплошь уставлены книгами. В четвертой восседал сенатор собственной персоной. На нем был свободный, балахонистый халат из верблюжьей шерсти, необычайно тонкой и мягкой. Позже выяснилось, что шерсть была вовсе даже не верблюжьей, а какого-то редкого перуанского зверя; халат же – даром Академического сената Лимы. При моем появлении сенатор и не подумал встать, однако выказал искреннее радушие. Ему действительно было лучше; он даже собирался выйти на улицу, как только спадет волна холода, захлестнувшая в те дни Турин. Сенатор предложил мне смолистого кипрского вина, дара Итальянского института в Афинах, нарумяненно-приторного рахат-лукума, дара Археологической миссии в Анкаре, и самых что ни на есть рациональных туринских пирожных, купленных рачительной Беттиной. Настроен он был до того благодушно, что улыбнулся целых два раза во весь рот и даже извинился за свои эскапады в Аду.