Читать «Кучум (Книга 3)» онлайн - страница 124

-- Чего-то больно много сотнику выходит, -- выкрикнули из середины толпы, -- мы у себя все поровну делим. За что ему такой причет?

-- Слушайте, станичники, -- не выдержал Барятинский, -- я не торговаться приехал, не баранов покупать, а призвать вас на службу. Грамоту царскую я прочел. А кто служить пойдет, тот в накладе не останется.

Казаки долго шумели и все пытались выяснить, какая часть от захваченной у врага добычи им причитается, как будут кормить, кто станет поставлять корм для коней и подобные мелочи. Федор глянул на Алексея Репнина, который стоял чуть позади него и с презрением поглядывал на торгующихся казаков, и подал знак, что пора уходить. Тот утвердительно кивнул, и они направились к краю помоста.

-- А вы куда? -- остановил их удивленный Мещеряк.

-- Круг еще не закончен. Куда приходить тем, кто согласится на службу пойти?

-- Ждите здесь, -- Барятинский чуть приостановился, -- как объедем остальные городки-станицы ваши и обратно возвращаться станем, то всех и заберем, доставим в Москву.

...Они объехали еще десятка два станиц, где также собирали круг, казаки торговались, выказывали недовольство царским обещанным жалованием, и никто особо не горел желанием идти на войну в далекую Ливонию.

Последний городок, куда их привезли, носил странное название -Качалин.

-- Может, здесь поболе охотников сыщется, -- почти с сочувствием заявил им Савва Болдырь, отряженный с ними атаманом Мещеряком в качестве сопровождающего, -- новоходы здесь все собраны. -- И на вопрос Репнина, кто это такие, охотно пояснил, -- да кто недавно в казаки подался. Тех новоходами и зовем. И Качалин он потому, что то придут, то разбегутся, черт их поймет. Качалы, они и есть качалы...

Даже по одежде обитателей качалинского городка можно было отличить их от старых казаков: крестьянские армяки и зипуны, татарские халаты, войлочные валяные шапки, небогатое оружие.

Когда Федор Барятинский объявил им о царском приглашении на службу, то не последовало обычных вопросов о жаловании, корме для коней и прочем. Но некая осторожность витала над толпой. Князь Федор догадался, что им внове слушать приглашение самого царя идти к нему на службу. Большинство среди них, судя по угрюмости лиц, изработанным заскорузлым рукам, были бежавшие на волю пахари, вотчинники, смерды, не особо еще привыкшие к вольной жизни.

Наконец, в первом ряду сухощавый жилистый казак осторожно спросил, как бы опасаясь подвоха в приглашении:

-- А ежели мы откажемся? Тогда как?

-- То твоя воля, -- крикнул стоявший рядом с Федором Болдырь, -- хошь казакуй и дальше, соси кулак слаще, а хошь воевать, так подавайся с войском царевым.

-- А прозвание записывать станут? -- раздался другой настороженный голос.

-- Хоть горшком назовись, -- пояснил словоохотливый Болдырь, -- вот меня Саввой поп-батюшка назвал, а люди Волдырем прозвали. И что с того? Верно, подумали, что вас старые хозяева разыщут да обратно возвернут? Не бывать тому. Кто в казаки попал, тот обратно не воротится. Не бывало у нас еще такого. Так что сходите, повоюйте, а кто живым останется, соплей на кулак намотает, оружие себе справит, доспехи, одежонку кое-какую, коня доброго, глядишь, и обратно вернется.