Читать «Куры не летают (сборник)» онлайн - страница 189

Автополоса в направлении Бруклина на Бруклинском мосту перекрыта для машин и освобождена от пешеходов. Тысячи людей идут по мосту. Жара, близится вечер, садится солнце.

Надвигается темнота. Даунтаун почти не освещен. Со стороны Манхэттенского моста тоже видны потоки людей и машин (подсвечивая фарами, машины разрежают таким образом тьму). Слышно, как многотысячная толпа медленно бредет по мосту: люди топчут пластиковые бутылки, тяжело дышат.

Постоянно пьют воду. Посреди моста какие-то чудаки оживленно продают, рекламируя, СD. Много беременных женщин, детей, пожилых… Порой ловишь себя на мысли, что это похоже на эвакуацию, какое-то великое переселение народов, принимая во внимание нью-йоркскую этническую пестроту…

Коп сидит на мотоцикле, включив свет мощной фары, разговаривает по рации. Двое 80-летних стариков дальше идти уже не могут, нуждаются в помощи. Коп начинает быстро переговариваться, похоже, вскоре придется заказывать уже погребальную службу…

На выходе с моста кто-то с мегафоном в руке, став на бетонированный парапет, успокаивает толпу, мол, это только временная энергетическая проблема, не связанная с терроризмом…

Сходим с моста. Людей не становится меньше. Повсюду полицейские. Работники метро, волонтеры, регулирующие движение. Светофоры, ясное дело, не работают.

Поток людей не уменьшается, направляется к главной улице, там едут машины, а это хоть какой-то свет. Некоторые останавливаются, предлагают подвезти за 20 долларов.

Кое-где работают частные лавочки, они заполнены свечками или фонариками. Тут можно купить воду или какой-нибудь напиток, бутылки выглядывают, словно рыбы из теплой воды. Продается разная еда.

Повсюду фонарики, а еще – выставленные для отдыха кресла и табуретки. Все угнетены общим несчастьем. (Позднее я вполне законно купил футболку с надписью: «Я пережил историческое затмение», как только она появилась на лотках мелких нью-йоркских торговцев.)

Парадоксальным образом Лорка и Нью-Йорк продлили свою взаимную симпатию: в 1940 году родители Федерико Гарсии Лорки, его брат, две сестры, племянники и племянницы, оставив Испанию, некоторое время жили в Нью-Йорке. Отец дон Федерико Гарсия Родригес умер в Америке в 1945 году, а семья Лорки вернулась в Испанию только в 1951-м.

Что общего между Паундом и Лоркой? Кое-кто считает, что этим общим знаменателем был имажизм. На этом, наверное, и заканчивается сходство и начинаются существенные отличия.

Если для Лорки Америка и Нью-Йорк были прежде всего другим пространством, то для Паунда, рожденного в Америке, эта страна стала скорее мачехой, а он – ее пасынком. Отличия состоят, однако, не только в мифологизации жизни одного и другого, в определении некой имманентной связи со своим временем, вне творчества и творческой деятельности, что привлекает и другие, сугубо человеческие страсти и склонности.

Нью-Йорк Лорки всегда можно обнаружить за названиями нью-йоркских кварталов, джазовых клубов и ресторанов.

В то время как Паунд вносит больше европейского шарма: то ли с английских зеленых холмов, то ли из французских художественных салонов, в которых перемешались масляные краски художников, выпитое вино, итальянские приморские пейзажи Рапалло, скрежет металлической клетки в Пизе.