Читать «Кровью своего сердца» онлайн - страница 15

Летом того же тридцать шестого года побывал я в пионерском лагере. Там впервые встретил юного авиамоделиста³² Леньку Манкевича. Он и в лагере продолжал работу по созданию моделей самолетов-истребителей. Однажды на поляне в лесу около одной из деревень Турокского сельсовета Леня запустил модель небольшого истребителя с резиновым мотором. Вокруг собрались любопытные. Модель полетела вверх, совершила крутой вираж и тут же стремительно понеслась вниз. Я даже не успел сообразить об опасности, как эта модель врезалась своим тупым носом прямо в лоб. Ребята вокруг долго смеялись, а мне было не до смеха. На месте удара выступила кровь, и я чувствовал острую боль. Леня, считая себя виноватым в случившемся, подошел и извинился. Мы с ним потом долго не виделись, хотя во время войны и после нее встречались часто, и имя это еще не раз мелькнет на страницах этой книги.

Окончить воспоминания о Заельном мне хотелось бы рассказом о простых бытовых вещах. Корова наша, Рыжуха, принесла нам четырех телушек, но сама она с каждым годом старела. Уже при покупке ей было двенадцать лет, а теперь начали выпадать зубы, стало сложно ее кормить. К нашему общему сожалению отец с матерью решили корову продать заготовителю кооперации райсоюза³³, а себе оставить одну из телушек, которая уже всем понравилась, и кроме того вскоре должна была родить.

Эту телушку мы с сестрой с первых дней ее появления приручили. Летом она вместе с нами лежала в тенечке, а еще рядом устраивался поросенок. Прохожие крестьяне удивлялись дружбе детей с теленком и поросенком. Когда телушка начала подрастать, мне нравилось с ней баловаться: брать за появившиеся рожки и, упираясь в землю, тянуть на себя, теленок сопротивлялся, с каждым разом все сильнее и сильнее. Рожки заострялись и твердели, теленок начал бодаться. Пришлось отцу пригласить крестьянина, чтобы тот отпилил острые концы рогов «нахальному» теленку. Потом телушка стала более спокойной. Но даже будучи взрослой коровой, отличалась тем, что не подпускала к себе никого чужих, а шла только к хозяевам. И если мать болела или отлучалась куда-то, никто, кроме нас, не мог ее подоить. Ростом она была выше предыдущей коровы, своей матери, черно-белая, красивая, как на картинке, с тонкой блестящей шерстью и пятым соском на вымени. Летом она давала по ведру очень жирного молока. Если мама ставила кувшин молока киснуть, то получалось полкувшина сметаны. А какие вкусные сыры мать засушивала на солнце в марлевом мешочке на зиму — жирные, желтые, прямо объеденье. Вдоволь было масла, сметаны, творога, сыворотки, масленки³⁴.