Читать «Красавицы не умирают» онлайн - страница 99
Людмила Третьякова
Об этом знакомстве, быстро приобретшем черты любовной интриги, в Стокгольме много говорили. Нансен был на одиннадцать лет моложе Софьи Васильевны, но ни тому, ни другому не было дела до арифметики. Наблюдавшие их стремительное, радостное сближение поговаривали о том, что в дальнейшем оно могло решающим образом изменить судьбу обоих.
Но романтическим отношениям двух красивых и таких значительных людей не было дано счастливого завершения. В Норвегии Нансена ждала невеста. Он был помолвлен и не решился нарушить данное слово в угоду нахлынувшему чувству к обаятельной россиянке. Ковалевская всегда тяжело переносила неудачи любого толка, что, конечно же, очень осложняло ее жизнь. Но к счастью, на сей раз обошлось без особых переживаний.
Может быть, причиной тому была случайная встреча в Париже. Давний знакомый, математик и профессиональный революционер-эмигрант П.Л.Лавров, познакомил ее с Максимом Максимовичем Ковалевским.
Они протянули друг другу руки, рассмеявшись, — однофамильцы! Софья Васильевна заметила: человек, стоявший перед ней, как бы застил свет — настолько мощной, внушительной казалась его фигура. Он не походил на записного красавца, но простое лицо было умно и значительно, а глаза, насмешливые, пронзительные, глядели на нее весело и с интересом.
В Софье Васильевне заговорила женщина, умеющая выбирать и ценить добротную мужскую породу. Что бы там ни было, с первой встречи и до конца она не изменила мнения о могучем бородаче — это был человек, о котором она с удовольствием написала бы не один роман. Судьба уготовила ей участь стать героиней его романа...
* * *
Максим Максимович Ковалевский родился в богатой дворянской семье в 1851 году. Стало быть, с Софьей Васильевной они были почти ровесники.
Отец Ковалевского, участник войны 1812 года, вышел в отставку в чине полковника кирасирского полка. До пятидесяти пяти лет он дожил холостяком. В этом почтенном возрасте его настигла страсть к девушке, на двадцать семь лет моложе его. Он поспешил жениться на ней, получив от шутников-приятелей прозвище Мазепа.
Шутка шуткой, но выбор Максима Максимовича-старшего был на редкость удачен. «Эта умная и необыкновенно сердечная женщина, — вспоминал Максим Максимович-младший, — получившая при этом хорошее эстетическое воспитание (она сама занималась живописью, музыкой и пением и была знатоком французской литературы), несмотря на свою молодость, красоту и светские успехи, всецело отдала себя заботам обо мне». Именно матери, считал Ковалевский, он обязан интересом к истории и этнографии. Это она со всем терпением и вниманием к его маленькой жизни развивала природные способности. Ее труды, тихое самопожертвование с лихвой были вознаграждены. Сын стремительно расправлял крылья: в гимназию поступил сразу в пятый класс и окончил ее с золотой медалью. Эту награду дали ему нехотя: ученик не отличался благонравием и почтительностью к гимназическому начальству. Потом Ковалевский поступил в Харьковский университет, где пришлось хитрить, так как ему не было и семнадцати. Тем не менее преподаватели говорили о нем, как о будущей «звезде». Юридический факультет Ковалевский окончил в числе лучших студентов, а подготовку к магистерскому экзамену проходил в высших учебных заведениях Берлина, Парижа, Лондона.