Читать «Красавицы не умирают» онлайн - страница 89

Милые, родные лица — она видела их в Палибино, где вся семья после нескольких лет разлуки собралась за большим обеденным столом. Отец, мать, Анюта с мужем, французом Виктором Жакларом.

...В этот мирный час можно было безбоязненно вспо­минать встречу сестер в осажденном версальцами Париже. Члену правительства Коммуны Жаклару и его жене, кото­рая рядом с ним сражалась на баррикадах, грозила смер­тельная опасность. Ковалевские, рискуя всем, приложили невероятные усилия, чтобы спасти Анну от ареста, а Вик­тору помочь бежать из тюрьмы.

И вот они вместе. Генерал Круковский, словно пред­чувствуя свою скорую смерть, с любовью и нежностью смотрел на дочерей. Он давно по-родительски все простил им и лишь желал, чтобы жертвы, принесенные его девоч­ками новой, непонятной ему жизни, не оказались напрас­ными. Он смутно подозревал затаенную опасность для женского существа на выбранном ими пути. И страстно хотел ошибиться...

Палибинские письма Софьи мужу, иногда даже в стихах, говорят о том, что точки над «и» были поставлены. У них семья — обыкновенная, земная. А посему Ковалев­ская, дипломированный доктор философии и математических наук, знакомится с терниями супружеской жизни, выпадающими всем женам на свете.

Твоей смуглянке скучно, мужа ожидает, Раз десять в сутки на дорогу выбегает. Собаки лай, бубенцов звонких дребезжанье В ней возбуждают трепет ожиданья, И вновь бежит она и, обманувшись вновь, Клянет мужей неверных и любовь.

Она писала мужу шутливые письма, а на горизонте их жизни уже начали сгущаться тучи. Неприятности имеют скверную особенность являться одна за другой, не давая передышки. Сначала супругам пришлось пережить отказ университетского начальства принять их на преподава­тельскую работу. Женщина на университетской кафедре? Об этом не могло быть и речи. Ковалевскому же припом­нили его активное участие в революционном движении. Итак, супруги оказались в изоляции от любимого дела. И с большой горечью рука Софьи Васильевны позже выве­дет: «За все время в России я не сделала ни одной само­стоятельной работы».

Кроме того, оказалось, что супругам попросту не на что жить. Приданое Ковалевской буквально просочилось меж пальцев. Обоих отличала крайняя непрактичность. Каким-то невероятным образом они находили дорогие, но плохие квартиры, питались дурно, к ним липли всякого рода ловкачи.

Как пишут люди, хорошо знавшие быт супругов, одно время они даже попались в руки шайки воров, которая си­стематически их грабила через горничную. Гениальный ма­тематик и плохая хозяйка, Ковалевская полушутя призна­валась, что не смогла бы преподавать детям арифметику в школе, будучи неспособной справиться с домашними сче­тами.

Владимир Онуфриевич, вынужденный покуда расстать­ся с мыслью о научной работе, искал источники дохода. Возобновленная издательская деятельность Ковалевским приносила одни убытки. Последние остатки приданого Софьи Васильевны «съела» газета, в издание которой она включилась.