Читать «Красавицы не умирают» онлайн - страница 42

Когда они проезжали по улице Сент-Оноре, Сансон заметил в окнах одного из домов главных лиц Революции: Робеспьера, Демулена, Дантона. Они внимательно рас­сматривали девушку, стоявшую, словно изваяние, в мокром, прилипшем к телу одеянии.

«Я сам поминутно оборачивался к Шарлотте Кор­де, — писал Шарль-Генрих Сансон, — и чем больше я вглядывался, тем больше хотелось глядеть на нее. Как ни поразительна была красота осужденной, но не это об­стоятельство привлекло мое внимание. Мне казалось не­возможным, чтобы осужденная до конца могла сохранить тот невозмутимый, мужественный вид, который она имела. Мне хотелось подметить в ней хоть какой-нибудь след того малодушия, которое я постоянно замечал у других. При этом, не знаю почему, но всякий раз, как я оборачивался и оглядывался на нее, невольная дрожь пробегала у меня по телу при взгляде на неколебимость осужденной. Между тем то, что мне казалось невозмож­ным, Шарлотта Корде выдержала все до конца».

Два часа под улюлюканье толпы Шарлотта двигалась навстречу своей смерти.

—      Не правда ли, наше путешествие кажется вам че­ресчур продолжительным? — спросил Сансон.

—     Э, нам нечего беспокоиться об этом; мы можем быть уверены, что все-таки непременно доедем до мес­та, — ответила Шарлотта.

И палач не почувствовал в ее ответе ни иронии, ни бравады. Это испытание делалось невыносимым даже для него. Он, пожалуй, начинал ненавидеть тех, кто окружал их телегу и осыпал Шарлотту непристойными словами. «Как многим Всевышний дал лишь обличье человеческое, но не наградил сердцем», — мрачно думал палач. Он не мог себе представить, что девушка давно не видит и не слышит ничего вокруг, что она, свершив задуманное, унес­лась мыслями далеко и от этой страшной телеги, и от го­рода с гильотиной посреди прекрасной площади, и даже от себя самой.

А между тем жестокая судьба напоследок приготовила Шарлотте подарок, о котором — увы! — ей не довелось узнать.

Адам Люкс был доктором философии и медицины. Моло­дой, красивый, захваченный романтикой революции, он прошел тот же путь восторгов и разочарований, что и Шарлотта. Безумный поступок девушки, о котором гово­рил Париж, потряс его. Тысячи людей, потерявших в кро­вавом месиве террора родных, в душе кляня тирана Мара­та, задрожали бы от одной только мысли пресечь преступ­ную жизнь. Неизвестная ему девушка не испугалась. Это возбуждало жгучий интерес, и Адам, подобно многим, по­старался попасть во Дворец Правосудия, где шел процесс над убийцей Марата.

...Никогда доселе ни одна женщина не вызывала у него такой бури чувств, которая нахлынула, едва он увидел Шарлотту. Беззащитная среди моря людской нена­висти, ни в чем и ни в ком не имевшая ни малейшей опо­ры, с лицом печальным и светлым, она казалась Адаму каким-то высшим существом, спустившимся на Землю по­карать изверга и случайно попавшим в силки. В его ро­мантическом воображении рождались и рассыпались в прах десятки способов спасти ее, один несбыточнее друго­го. И единственное, в чем он был волен, это любить при­говоренную невероятной, затмевающей все любовью. И в этом обреченном чувстве не было ничего, что обычно со­путствует земной любви: ни эгоизма, ни жажды облада­ния, ни даже надежды быть узнанным, замеченным.