Читать «Король-Солнце (The Sun King)» онлайн - страница 152
Нэнси Митфорд
Король умирал долго и мучительно, но и будучи при смерти, сохранял мужество и самообладание. 11 августа у него появились боли в ноге. Фагон поставил диагноз — ишиас. Боли с каждым днем усиливались. Людовик не мог ходить, и его носили в кресле. В остальном он чувствовал себя нормально. Так продолжалось до 24 августа, когда Марешаль заметил на ноге короля черные пятна и понял, что это гангрена. Людовика заставили держать ногу в ванне с бургундским вином. Из Парижа прибыли четыре медика. После продолжительной консультации с Фагоном они заказали ослиное молоко. Затем вмешался Марешаль, сказав, что гангрена — проблема хирургов, а не терапевтов, и пригласил на консилиум с полдюжины своих коллег. Они решили, что ампутация уже нс поможет, и поручили Марсшалю сделать на ноге несколько разрезов. Король, понимавший, что умирает, спросил Марешаля, насколько тот уверен в необходимости действий и стоит ли ему принимать такие муки, если это все равно уже не поможет. В конце концов Марешаль решил избавить короля от лишних страданий. Глаза хирурга наполнились слезами, и Людовик, заметив это, спросил, сколько дней ему еще осталось жить. «Сир, можно надеяться до среды». (Все происходило в понедельник.) Король дожил до следующего воскресенья.
К сожалению, мадам де Ментснон не облегчила последние дни жизни короля. Ближайшим законным родственником дофина во Франции был герцог Орлеанский, и по своему положению он должен был автоматически стать регентом ребенка. Ментенон его всегда недолюбливала, и теперь распространившиеся о герцоге сплетни вызвали в ней бурю протеста. В песнях и памфлетах его обвиняли в кровосмесительной связи с герцогиней Бсррийской, и чем настойчивее были эти слухи, чем более вызывающе он себя вел. Госпожа Ментенон опасалась его плохого влияния на будущего короля и содрогалась при одной только мысли, что этот человек будет править Францией. Когда Людовик XIV устал бороться с болезнью и всем стало ясно, что дни короля сочтены, Ментеиои вместе с дю Мэном заставила его сделать к завещанию дополнение, назначив дю Мэна ответственным за образование нового короля. Этот ставило герцога Орлеанского практически в положение бесправного правителя. Людовик понимал, что, подписав бумагу, поступил неправильно; но он сделал это для того, чтобы ему в конце концов дали спокойно умереть. По свидетельству Сен-Симона, два человека из ближайшего окружения короля слышали, как он сказал: «Я купил себе покой. Они не давали мне покоя, пока я не поставил подпись. Пусть будет, что будет. По крайней мере, меня больше не будут мучить!» Но еше больше его тревожило отчуждение архиепископа Парижского, произошедшее также по вине его жены. Если Людовик умрет, не примирившись с прелатом, пойдут всякие кривотолки, и король выразил пожелание видеть его. Но отец Телье и госпожа Ментенон всеми силами постарались не допустить их встречи. Последнее причастие королю давал молодой кардинал Роган, сын принцессы Субиз и, по всеобщему убеждению, Людовика XIV.