Читать «Король-Солнце (The Sun King)» онлайн - страница 120

Версальские циники, у которых человеческая доб­рота вызывала подозрения и которые на протяжении многих лет наблюдали лицемерие Мснтенон, говори­ли, что «милочка» раболепствует перед «своей тетуш­кой», поскольку понимает, что путь к сердцу короля лежит через его старую жену, поэтому со свойственной ее нации врожденной хитростью ведет себя соответству­ющим образом. Естественно, что перед отъездом из дома малышку обо всем проинструктировали. Она писала ба­бушке: «Я делаю все, что Вы мне говорили по поводу мадам де Мснтенон». Но уважение и доверие, демонст­рируемые принцессой по отношению к Мснтенон, на протяжении последующих шестнадцати лет, наиболее трудных в жизни любой молодой женщины, не могли строиться на неискренности. Сомнений нет, к старушке она относилась с любовью. Мария Аделаида была пре­лестным ребенком, обожала короля и своего деда Мсье, правда, несколько недолюбливала Мадам и еще мень­ше жаловала своего свекра дофина (в душе которого дети вообще никогда не вызывали теплого отклика) и тету­шек принцесс, ужасно ее ревновавших. Пока девочка п герцог Бургундский сидели за школьной партой, осо­бого расположения друг к другу они не выказывали. Они виделись каждый день и часто обедали у госпожи Мен- тснон, но наедине их пока нс оставляли. Их брачные отношения начались двумя годами позже, когда Марии Аделаиде исполнилось четырнадцать лет. В первую брач­ную ночь, в соответствии с церемонией, их уложили в постель, и дофин в шутку велел герцогу Бургундскому поцеловать свою жену; но се фрейлина дю Люд, имея строгое предписание короля, отправила жениха соби­рать вещи. Не по годам развязный и наглый одиннадца­тилетний герцог Беррийский презрительно заметил, что он из той постели ни за что бы не встал.

За свою долгую жизнь Людовик XIV никого нс лю­бил так нежно, как Марию Аделаиду. Он ежедневно вы­водил се на прогулку и окончательно избаповал девоч­ку. Рядом с ним кроха казалась еще меньше. В Версале у принцессы был свой собственный зверинец. Он распо­лагался в здании у канала, ныне не существующего. Неудивительно, что Версаль она любила больше осталь- ных резиденций. Был у нес также и собственный театр, в постановках которого она участвовала вместе со свои­ми друзьями. Как-то она спросила, ие может ли поехать с королем в Марли. Визит туда обычно длился два дня. Эта неслыханная просьба была удовлетворена. Девочка остановилась в комнате госпожи Мсптенон, используе­мой королем в качестве кабинета. Для нее слова «нет» не существовало. Она вскрывала письма короля, рылась в государственных бумагах и, вероятно, передала отцу немало военных секретов, когда, в очередной раз сме­нив лагерь, он воевал с Францией. Правда, в ее скуч­ных письмах домой об этом не говорится ни слова. Упо­миная о войне, она умоляет отца прекратить ее. В основном в своих посланиях Мария Аделаида описыва­ла ужасные страдания от зубной боли. К тому времени, когда девочка выросла, она приобрела хорошие манеры научилась себя полностью контролировать. Пока прин­цесса была ребенком, ее поведение отличалось легко­мыслием, и немудрено, что Мария Анна дс Конти, Гер­цогиня и другие, не попавшие в плен ее очарования, считали девочку невыносимой. Ей трудно было сидеть спокойно хотя бы минуту, даже за столом она верте­лась, пела, прыгала на стуле, совала пальчики в соус, корчила гримасы. В экипаже она тоже скакала, как ма­ленькая мартышка, и постоянно пересаживалась с колен на колени. Чтобы рассмешить дофина, она ему «тыкала», что в светском обществе было совершенно недопустимо. Девочка позволяла себе и другие безобразные выходки. Безо всякой видимой причины она ужасно плохо отно­силась к мадам дю Люд, хотя последняя отличалась оба­янием, красотой, была всеми любима и имела безуко­ризненные манеры. Когда девочка теряла всякое чувство меры, король знал, как поставить ее на место. Ментенон научила его иным методам воспитания юных созданий, чем страх, сделавший из дофина безрадостного человека. К примеру, когда за ужином у короля Мария Аделаида во всеуслышанье отпустила шутку в адрес офицера с уродливым лицом, Людовик осадил ее, громогласно за­метив: «Для меня во всем королевстве нет мужчины кра­ше него, ибо он храбрейший из храбрых».