Читать «Константин Бальмонт и поэзия французского языка/Konstantin Balmont et la poésie de langue française (билингва ru-fr)» онлайн - страница 24

1902

Мои глаза — два черных бриллианта, Они блестят под шляпою Рембрандта, Сюртук мой черен, черны башмаки, И ток волос чернеет вдоль щеки. Зачуяв злость, надменен я, конечно, Улыбка лжива, взор горит сердечно. Себе я вид преважный сотворю, Когда с фальшивым братом говорю. Хотел бы принцем быть я доскональным, Людовиком тринадцатым фатальным, И кто во мне, чувствительность поняв, Найдет поэта, очень он лукав. Однако, Бог, как рифму в важном гимне, Дал сердце мне — как всем другим — увы мне, Судьба, в забаве спутав смысл и счет, Огонь горячий заложила в лед. Все струны дрогнут, предо мной сверкая, Религия моя — душа людская. Когда пою, в мой входят звонкий пир Кровь, золото, и розы, и Шекспир.

Les deux âmes/7

Sous le soleil rouge, au vent doré du soir, peureuse des nuits, mon âme tremblante… Sous la lune bleue, au vent doré du soir, heureuse des nuits, ton âme chantante… Mais, chez nous l'ombre, au feu de mon regard, peureuse du jour, ton âme a tremblé. Mais, chez nous dans l'ombre, au clair de ton regard, heureuse du jour, mon âme a chanté.

1896

Под солнцем ярко-красным, В златистом ветре вечера, Пугаяся ночей, Моя душа дрожащая… Под голубой луной, В златистом ветре вечера, Счастливица ночей, Твоя душа поющая… Но здесь у нас в тени, В огне моих очей, Пугаясь света дня, Твоя душа дрожит. Но здесь у нас в тени, В лучах твоих очей, Счастливая от дня, Моя душа поет.

La grande ivresse/8

Par les nuits d'été bleues où chantent les cigales, Dieu verse sur la France une coupe d'étoiles. Le vent porte à ma lèvre un goût du ciel d'été! Je veux boire à l'espace fraîchement argenté. L'air du soir est pour moi le bord de la coupe froide où, les yeux mi-fermés et la bouche goulue, je bois comme le jus pressé d'une grenade, la fraicheur étoilée qui se répand des nues. Couché sur un gazon dont l'herbe est encor chaude de s'être prélassée sous l'haleine du jour, oh! que je viderais, ce soir, avec amour, la coupe immense et bleue où le firmament rôde! Suis-je Bacchus ou Pan? je m'enivre d'espace, et j'apaise ma fièvre à la fraicheur des nuits. La bouche ouverte au ciel où grelottent les astres, que le ciel coule en moi! que je me fonde en lui! Enivrés par l'espace et les cieux étoilés, Byron et Lamartine, Hugo, Shelley sont morts. L'espace est toujours là: il coule illimité: à peine ivre il m'emporte, et j'avais soif encore!