Читать «Колпак с бубенцами, или же Зависть. Гиперион. Падение Гипериона» онлайн - страница 15

Страдалец Котт, а теменем -- в кремень

Уперся и, раскрыв беззвучно рот,

Вращал глазами страшно. Близ него

Стояла та, кого гигантский Каф

Зачал, и в лютых муках матерь Гея

Рожала -- ибо Азия крупней

Всех остальных рожденных Геей чад.

И мысль о достославных временах

Грядущих просветляла скорбный лик:

В поречьях Окса или Ганга храм

За храмом рисовала ей мечта,

И острова, и купы щедрых пальм...

И Титаниде скипетром служил

Индийского слона огромный клык.

Над ней, облокотившись об уступ,

На коем он свалился, Энкелад

Лежал: когда-то смирный, словно вол,

Пасущийся средь заливных лугов --

А ныне злобный, точно лев иль тигр.

И, месть лелея, мысленно теперь

Метал он горы во второй войне,

Грядущей -- и с Олимпа Божества

Бежали в обликах зверей и птиц.

Здесь Атлас был; и Форкий, что Горгон

Зачал; и были Океан с Тефидой,

У коей на груди рыдала дщерь

Климена, распустившая власы.

Фемида же упала подле ног

Закутанной, что горная сосна,

В холодные, сырые облака,

Неузнаваемой царицы Опс.

Но здесь прервется перечень имен:

Коль Муза возжелает воспарить --

Задержишь ли? А Музе время петь

О Кроне с Тейей, что сюда взошли

От горших бездн по скользкой и крутой

Тропе... Возникли две главы сперва

За гранью скал, потом тела -- и вот

Осталось восхожденье позади.

И к логову изгоев Тейя длань

Беспомощно простерла -- трепеща,

Украдкой созерцая Кронов лик.

Пытался богом оставаться Бог:

Отринуть гнев, томление, печаль,

Тоску, надежду, ярость, и алчбу

К отмщению, и -- паче прочих чувств --

Уныние... Вотще! Бесстрастный Рок

Его седины мертвою водой

Уж окропил, и сопричислил к смертным.

Застыла Тейя в страхе... И сыскал

Несчастный сам дальнейшую стезю.

Больнее сердцу от земных потерь,

Душе тоскливей от мирских утрат,

Коль видишь злополучную семью,

Где беды столь же тяжкие стряслись.

И Крон, войдя к изгоям, обомлел

И сник бы, но взглянуть успел в глаза

Тому, кто был могуч, и Крона чтил --

Титану Энкеладу. И воспрял,

Одушевился Крон -- и грянул клич:

"Глядите, вот ваш Бог!" И грянул стон

В ответ, и скорбный вой, и жалкий вопль --

Но всяк склонился, Крона восхвалив.

Развеяв сумрак облачных завес,

Глядела Опс, отчаянно бледна,

С мольбой в запавших, выцветших очах.

Когда взревет Зима, дремучий бор

Шумит -- подобный же возникнет шум

Среди бессмертных, если, перст воздев,

Глаголать Бог намерится -- изречь

Неизрекомое, и каждый звук

Заставить загреметь и заиграть.

Утихнет буря -- и дремучий бор

Уснет, и более ни шум, ни шорох

Не раздадутся. Но затих едва

Средь падших гул -- и тотчас, как орган,

Что, хору дав умолкнуть, вдруг аккорд

Рождает серебром басовых труб,

Державный Крон безмолвие прервал.

Прервал -- и рек: "Ни сердце, мой судья

Пристрастный, не способно разъяснить,

За что нам нынче выпало сие, --

Ни первобытный духовластный миф,

Изложенный в стариннейшей из книг,

Которую хранитель звезд, Уран,

У темных берегов, из темных волн,

С незнаемого дна сумел извлечь, --

Нам, из безвидных спасена зыбей,

Незыблемый гласит она закон!

Ни миф, ни знак, ни вещая борьба

Стихий -- земли, воды, ветров, огня, --

Когда они воюют меж собой,

Вдвоем, втроем, а то и вчетвером