Читать «Книжник» онлайн - страница 108

Ничто не предвещало беды. Но однажды, из далёкого селения в горах пришла старуха со своим слепым сыном, и попросила его, далеко известного своей святостью, возложить руки на её дитя и попросить Господа, чтобы он прозрел. Ведь она стара, ей нужен помощник, а какая помощь от слепого? Если же она умрёт — что с ним будет? Священник испугался и стал отказываться. «Разве он Бог?» Но дело было сразу после службы, его прихожане стали просить его помолиться. Деваться было некуда, он возложил руки на голову слепца и попросил Господа дать несчастному зрение. Молился истово. Ему было жаль старуху. Слепой открыл глаза и прозрел.

…А священник на следующий день исчез. Ушёл неведомо куда. На вешалке в ризнице осталась только его сутана.

Илларион выслушал спокойно и неожиданно огорошил Адриана вопросом:

— А почему? Куда он ушёл? Зачем?

Если бы Адриану не довелось уже знать этого человека несколько лет, он сделал бы достаточно жёсткий вывод, что перед ним глупец. Но Илларион ни разу не сказал ничего глупого и был ничуть не глупей самого Книжника.

Адриан мягко объяснил, что юноша, изведавший в детстве голод и побои и нашедший в доме дяди покой и сытость, просто выбрал путь… покоя и сытости. Почти полвека он служил Богу, но не видел никакого Бога и не знал Его. Когда же чудо вразумило его, он постиг, что, думая только о хлебе насущном, просмотрел Истину, которая полвека была рядом. Это сотрясло его. Он отказался от крова и пищи, которые давал ему сан — и ушёл. Искать Истину. Точнее, вымаливать у Неё прощение.

Илларион расхохотался. Он понял и объяснил причины своей тупости:

— А я на себя это всё прикинул. Я служу, я крещу, я венчаю. Аще по молитве моей Всевышнему кто прозреет, это, конечно, не повод для гордыни — ибо Господь через меня творит сие, но чтобы от сана уйти — чего ради-то? Если через меня, недостойного, чудо Божье творится, так, стало быть, не какой-нибудь я гроб повапленный, а вполне приличный сосуд Господень, без сугубых трещин. Это повод вознести хвалу Иисусу да винца тяпнуть.

Оба долго смеялись.

Забавно, что когда Книжник рассказал эту новеллу ещё прошлым летом Насонову — тот понял её моментально. Но через несколько дней, встретившись и разговорившись в храме с отцом Виталием, Парфианов рассказал о католике и ему, — и снова натолкнулся на ту же стену непонимания. «А зачем он ушёл?»

Однако с молодым семинаристом, случайно появившимся на церковном дворе по приезде епископа, разговор получился иным. Глаза будущего священника выдавали понимание. «Значить, ни во что не верил?», — обронил он, кивая. Книжник вдруг помертвел. Как же это? Илларион с его истовой и твёрдой верой ничего не понял. Насонов понял сразу. Отец Виталий недоумевал, как и Илларион. Этот — понял все и сразу…