Читать «Керченское сражение. От Крыма до Рима» онлайн - страница 149
Иван Иванович Фирсов
К полудню камышовая огородка обозначила полевой лагерь команды ушаковского корабля. По замыслу командира сооружались камышовые палатки, матросы рыли землянки. Как доносил Ушаков, все постройки по своему предназначению делились на шесть категорий.
« — Под литерой А — палатки из камыша для каждой артели;
— под литерой В — маленькие землянки вокруг артельных палаток для изоляции подозреваемых больных;
— под литерой С — деревянные козлы для проветривания платья;
— под литерой D — в отдалении от лагеря две большие и несколько малых землянок для больных;
— под литерой Е — маленькие палатки в отдалении для отделения только что выявленных больных от здоровых;
— под литерой F — карантин для выздоравливающих».
Все четко продумано и распределено, подобно корабельному расписанию. Теперь требовалось исполнять на деле задумки командира. Весь экипаж воспринял как неизбежную необходимость меры своего начальника. Не все проходило гладко на первых порах. Работа на стапеле спорилась, но из города то и дело мимо лагеря пылили телеги с жертвами губительной заразы. Об этих страшных днях поведал потомкам Иван Полномочный. «Зарывали по 50 человек в яму, и такой был ужас, что друг друга боялись сходиться. Платье и прочее так валялось, никто ничего не смел брать, всякий жизнь свою берег… Вот страшная была жизнь! Не дай Бог никому такое видеть! Я девять суток, выгнанный из артельщиков, лежал в камыше, ожидая смерти, у меня была горячка, и все боялись меня. Который сожалеет артельщик — принесет ко мне кусок хлеба и борщу в какой-нибудь посудине, с ветру поставит, а сам убежит поскорее; я приползу на корячках, посижу, как собачка, и лежу, но дай Бог здоровья одному штаб-лекарю — Степану Лукичу Зубову, который осматривать команды ездил, он приходил и ко мне; я поднимал рубашку, стоя на коленях, уже сил моих не было, и он ничего не заметил и велел артельщикам особливую какую-нибудь конуру для меня сделать; и выкопали и огня развели». Как видно, не всем хватало землянок…
Но болезнь в команде Ушакова явно пошла на убыль. Клокачев приказал по примеру Ушакова вывести в поле все команды. Адмирал воспринял опыт капитана. К сожалению, этот приказ был один из последних, Клокачева-таки сразила чума насмерть…
Вскоре на смену ему прибыл прежний знакомец Ушакова, вице-адмирал Сухотин. В начале ноября Ушаков рапортовал по инстанции командиру Херсонского порта генерал-майору Муромцеву о полной ликвидации среди его экипажа и мастеровых заболевания чумой. В то же время среди соседних команд страшная болезнь не утихала, ежедневно унося на тот свет людей. Близились холода, Ушаков предусмотрительно обработал свои казармы уксусом, отрыл землянки во дворе, огородил казармы камышовой стеной, словом, перенес всю прежнюю систему в расположение своего экипажа в городе. За всю зиму ушаковская команда не потеряла ни одного человека, Федор Ушаков одержал победу в схватке со смертельным врагом, чумой.
Первым оценил по достоинству действия Ушакова командир порта. Спустя месяц после переселения экипажа на зимние квартиры, он издал приказ. «За употребляемые командующим корабля № 4 флота господином капитаном Ушаковым всекрайне неусыпные старания и способы к пресечению по команде его между служителями заразной болезни, которую с Божьей помощью совершенно пресек и с 4-го числа минувшего ноября оной уже не оказывается. Да и впредь к предохранению от сей злосчастной болезни служителей все меры принятые в том, как участвующий в отличности от прочих, приемля с великим моим удовольствием и ему, господину Ушакову, приписую в том искреннюю благодарность и похвалу, что не премину и главной команде с должной рекомендациею донесть о таковых успехах…» Муромцев обратил внимание всех остальных командиров к применению метода борьбы Ушакова с чумой, которые «обязывают и по человеколюбию добродетели их заслуживать навсегда могут».
