Читать «Керченское сражение. От Крыма до Рима» онлайн - страница 147
Иван Иванович Фирсов
Ушаков прервался, с улицы загромыхали подводы с бочками.
— Ну вот, слава Богу, и уксус подоспел. Всем людям и вам, господа, отныне с утра и ввечеру после работ обмываться уксусом. За водою наряжать людей токмо во главе с офицером. Глядеть строго, ни с единым человеком, не нашим, не якшаться, упаси Бог. Иначе все наши труды насмарку.
С некоторыми офицерами и десятниками Ушаков направился на четвертый стапель. Осмотрев наполовину готовый корпус корабля, здесь же наметил, какие артели где будут работать.
С раннего утра на стапеле звенели топоры, весело перекликались мастеровые и матросы. На соседних стапелях бродили одинокие офицеры, искоса бросая недоуменные взгляды на четвертый стапель.
В полдень к стапелю подкатил нарядный возок, из него вперевалку вылез небольшого роста, довольно тучный капитан 1-го ранга. Обошел вокруг стапеля, внизу ни души. Пришлось с одышкой, неуклюже балансируя, пробираться по шаткому деревянному трапу в корпус судна.
Видимо, кто-то предупредил Ушакова, и он встретил прибывшего.
— Дозвольте доложить, ваше превосходительство, — начал Ушаков. Он уже догадался, что это Марк Иванович Войнович, командующий флотской дивизией, по старшинству звания. Его 66-пушечный корабль, уже спущенный на воду, достраивался на плаву.
Прервав Ушакова, Войнович неожиданно поманил его и направился к трапу. На стенке он также внезапно, с некоторой фамильярностью взял Ушакова под руку и, увлекая за собой, с оттенком напускного добродушия произнес:
— Ты что же, батюшка, не представляешься как положено. Ая-яй, а я тебя вчера заждался.
Ушаков впервые встречал такую, довольно развязную форму общения со старшим по званию. Первое впечатление от Войновича подтверждали его предположения о характере, видимо, будущего начальника и сослуживца. Сняв шляпу, Войнович, весь лоснящийся от пота, помахивал ею, словно веером. Чернявый, с торчащими во все стороны космами, он вдруг напомнил Ушакову таракана.
— Дозвольте доложить, ваше превосходительство, — несколько отстранившись, продолжал Ушаков, — в городе чумная зараза, так я обязан был прежде о служителях озаботиться.
— О всех, батюшка, не озаботишься. И о себе радеть надобно, — видимо обиженный холодным равнодушием собеседника, Войнович надел шляпу и невозмутимо произнес: — Прошу, пожалуй, заглядывай ко мне вечерком. Винцом побалуемся. Я завсегда гостям рад.
Глядя вслед отъезжающей коляске, Ушаков невольно подумал: «С чумою-то мне совладать, быть может, и удастся. А вот с тобою ужиться, наверное, трудов будет стоить немалых ».
Первые две недели работа на стапеле спорилась, но вдруг появился первый больной с признаками чумы.
— Так что, ваше превосходительство, покуда не явно, одначе жар и на теле пятна проступают, — доложил штаб-лекарь после вечернего осмотра.
— Немедля его во двор, соорудить на ночь камышовый шалашик и чтоб ни с кем ни-ни. Посуду и все протчее для него отделить. А что предпринимать посоветуешь, Степан Лукич, медлить-то нам не дозволено?