Читать «Кафка. Жизнь после смерти. Судьба наследия великого писателя» онлайн - страница 38

В сентябре 1913 года Кафка вместе с примерно десятью тысячами других участников (включая его будущего издателя Залмана Шокена и будущего первого премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона) принял участие в одиннадцатом Всемирном сионистском конгрессе, проходившем в Вене. (Главная цель поездки в Вену была связана у Кафки с работой: там проходил второй Международный конгресс работников спасательных служб по предотвращению несчастных случаев). Кафка слушал выступления Нахума Соколова, Менахема Усышкина, Артура Руппина и других ведущих сионистских ораторов. Делегаты посетили премьеру 78-минутного немого документального фильма, созданного Ноем Соколовским. В фильме показывались панорамные виды недавно построенного Тель-Авива, достопримечательности Иерусалима и еврейские сельскохозяйственные поселения в Иудее, Кармеле и Галилее¹⁵.

«На устах у них всё время маккавейцы, и они хотят походить на них».

Шумное собрание оставило Кафку равнодушным. «Я присутствовал на съезде сионистов, – писал он Фелиции, – с таким ощущением, как будто это было совершенно чуждое мне событие, я чувствовал себя стеснённым и расстроенным многим из того, что происходило». «Трудно представить себе что-нибудь более бесполезное, чем такой съезд», – сказал он Броду. В своих дневниках Кафка высмеивал Pal"astinafahrer, «палестинских ездоков», то есть тех, кто совершал путешествия в Палестину: «На устах у них всё время маккавейцы, и они хотят походить на них»¹⁶.

Находясь в Праге, среди противопотоков культурных течений, Кафка не менее Брода и его друзей-сионистов опасался окружающего антисемитизма. Как и они, Кафка слишком хорошо знал, что чехи видели в евреях немцев, а немцы – евреев. «Что они делали, – писал в 1897 году Теодор Герцль, – эти маленькие пражские евреи, эти честные торговцы средней руки, эти самые миролюбивые из всех миролюбивых граждан?.. Некоторые из них пытались быть чехами – и на них нападали немцы; другие, которые пытались быть немцами, подвергались нападению со стороны чехов – ну и немцев тоже»¹⁷.

Как и Брод, Кафка читал полные ненависти антиеврейские статьи в чешской газете Venkov («Деревня») и не раз сталкивался с «будничной» травлей евреев. Так, однажды вечером, когда Кафка посетил салон, хозяйкой которого была жена его начальника, один из её гостей заметил: «Вы что, и евреев пригласили?»

«В одном месте я даже вынужден был прервать чтение, сел на кушетку и расплакался, – писал Кафка Фелиции. – Я уже много лет не плакал».

Два пражских писателя имели несхожие характеры, у них по-разному сложились судьбы, но оба испытали горький опыт принадлежности к еврейскому меньшинству в пределах немецкоговорящего меньшинства внутри ещё одного, чешского меньшинства в неоднородной Австро-Венгерской империи, раздираемой центробежными силами соперничающих видов национализма. И оба на личном опыте ощутили рост антисемитизма, который сопровождал распад этой империи.