Читать «Карта памяти (Сборник рассказов)» онлайн - страница 34

Максим Смирнов «Листки»

Веселье все-таки закончилось, как бы ни просили друзья, и как бы настаивало время. Сумбурная потеха ушла, и на смену ей пришла тягучая и скучная обыденность. Мусор на столе — это все что некогда было вкусной едой, и замечательным натюрмортом. Скелеты рыб безжизненно лежат на океанском дне фарфоровых тарелок, липкие капли портвейна въелись своим бирюзово-рубиновым цветом к граненым, искажающим реальность, стенкам стакана, испаряя с каждой секундой, пряный и немного сладковатый запах алкоголя. Крошки картофельного пюре покрылись коркой, образуя замечательные коралловые рифы прямо в красно-белой кастрюле, и которые хотелось рассмотреть поближе, прежде чем нести этот подводный пейзаж в мойку. Вилки, ложки, ножи как некогда массовое орудие сепаратизма направленное на угнетение всех прав и свобод еды, сейчас бесхозно и абсолютно бездельно, лежали на изрядно измазанной скатерти, заставляя от времени ржаветь даже «нержавейку».

Взгляд переходит левее.

Нетронутой осталась миска с салатом. В дремучих дебрях зеленого лука, листьев зелени, аккуратно нарезанного мелкими кусочками, огурцов отдельными колечками от вкусных, ярких томатов, находилось то, что заставило отвернуться от поглощения этого истинного кулинарного деликатеса.

Еще вечером, когда праздник был в самом разгаре, и только одинокий листок отрывного календаря с датой «1 МАЯ» маялся в мусорном ведре, только тогда губастый, толстый сокурсник Миха плюхнулся в салат своей мордой и уснул в литрах ароматного, подсолнечного масла и уксуса. Позже его оттуда вытянули, с остатками овощей на носу, подбородке, щеках, и усадили на диван.

Вспоминается и становится смешно.

Тогда в разгар праздника не хотелось веселья, а хотелось особенных чувств, которые могли бы поднять настроение или развеселить немного. Портвейн уже стоял поперек горла, отдавая сладко-горьким «фу».

В окне отражалось настроение. Проспект уходил глубоко в сердцевину города своей монолитной, широкой и бесконечной дорогой, огражденной друг от друга белой пунктирной разметкой, исчезавшей в зарослях многоэтажек. На которой, ближе к вечеру катило не так много машин. Косые лучи фар которых, царапали асфальт, а утробный рев моторов приглушенно с эффектом стерео, проносился с одной стороны в другую. Неоновые огни магазинов, элегантно родившиеся из квартир на первых этажах, глушили своей яркостью, шиком и раскрашивали серые монолиты домов, что были напротив окна. В других окнах: кое-где зашторенных, кое-где затемненных тоже теплилась жизнь, но та жизнь была чуждой и неестественной, куда веселее была эта жизнь, в этой трехкомнатной квартире с оголтелыми, полупьяными сокурсниками и спящим Михой с жирным от салата лицом.

Становилось грустно от спертого воздуха вокруг, от ядовитого табачного дыма и безудержного веселья, от нескончаемых песен под гитару, и фальшивого голоса Санька со Светкой. От чрезмерного смеха, очень часто бывает грустно, и никто не знает почему, и никто не знает зачем. Но так бывает!