Читать «Карта капитана Берли. Часть 1» онлайн - страница 140

Говоря об утехах, нельзя сказать, чтобы они были такими уж разнообразными. Это не столица с ее светской жизнью, но все же. В основном все сводилось к элементарной попойке то в доме губернатора, то у иных плантаторов, то в его собственном доме. В этом была своя прелесть, и Франсуа был вполне доволен жизнью.

Говоря об утехах, некоторые мужчины подразумевают нечто иное, а конкретнее – женщин. Плантатор также не гнушался этой земной радостью, хотя не будем забывать, что сейчас уже речь идет не о пылком юноше, а о человеке преклонного возраста с желеобразным телом (Боже! Каким он был стройным, когда впервые ступил на капитанский мостик своего корабля), потому-то и относился к подобным порывам более сдержанно, чем это можно было бы ожидать. Правда, и денег на это он не жалел. Так и не успев за это время обзавестись семьей, престарелый плантатор теперь не жалел никаких денег, чтобы наверстать некогда упущенное. Деньги, на которые можно было купить двух-трех крепких рабов-мужчин, он не жалел на наложниц, но каких! В минуты любовных игр с красавицами толстяк-старик за-поздало каялся, что в молодости непростительно много времени отдал морю, торговле и деньгам.

Однако, в последние годы все сильнее в душе Франсуа Феррана стала проявляться другая страсть – страсть к насилию. Это тем более удивительно, что такое свойственно людям молодым, активным и агрессивным. Франсуа же и в детстве при всей своей подвижности старался избегать драк и конфликтов, да и в зрелом возрасте придерживался принципа; не тронь меня, и я тебя не трону. Тот животный огонек страха в глазах его первых невольников-рабов зажег в душе какую-то искру, и с той поры он не упускал возможности отстегать плеткой провинившегося матроса или непокорного раба. И с каждым разом сам процесс экзекуции доставлял ему все большее удовольствие. Состояние это Ферран не мог, да и не пытался объяснить словами, но каким блаженством было наблюдать рабскую покорность валявшегося у твоих ног человека, который сжимался в комок при каждом твоем движении руки с плеткой в ней и осознавать при этом свое величие, превосходство над себе подобным.

Став плантатором, Франсуа еще больше вошел в раж. Еще бы! Вон сколько у него рабов, вот сколькими делами и душами он повелевает! Да и притом расправу над людьми можно совершать законно и безбоязненно, не опасаясь, что кто-то может осудить за это или, тем более, наказать. Рабы – бессловесные твари. Можно и до смерти запороть. А что? За неповиновение. Причина более чем убедительная.

Первый смертельный исход был случайным. Ну, разошелся, ну, не смог вовремя остановить себя, а бедолага отдал Богу душу прямо тут, у плантатора на глазах. В первую минуту он даже стал сожалеть, что загубил своего работника, который мог бы еще приносить пользу. Но потом, наблюдая, как бедолага испускает дух, он сам затаил дыхание, наблюдая за агонией. Остекленевшие глаза, судорожные попытки губ схватить глоток такого живительного, но уже бесполезного для тела воздуха, предсмертные подергивания – конвульсии и последний храп с одновременным растягиванием тела. Это было впечатляюще! Жизнь уже, казалось, угасла в теле, а оно все вытягивалось и вытя- гивалось. Какое волнующее зрелище! Но главное – глаза. Эти глаза смотрят снизу на собравшихся вокруг людей и страстно завидуют им. Завидуют потому, что всем этим людям не больно, все они остаются по эту сторону жизни, что доставляет еще большие страдания. С тех пор наблюдение за тем, как угасает жизнь в глазах человека, стало одним из волнующих зрелищ для Франсуа Феррана.