Читать «Каннибал из Ротенбурга» онлайн - страница 35

После каждого из них в той комнате ему казалось, что утром в ней что-то изменилось. Вещи словно были сдвинуты со своих мест.

Например, два гриля постоянно сближались, а топор на пивном столе один раз оказался воткнутым в столешницу. Армин никак не мог вспомнить, сам ли он это сделал перед сном или…

Даже железная кровать, на которой он спал, была отодвинута от стены дальше, чем вчера. Не намного, совсем на чуть-чуть.

А однажды он заметил, что кончик рога у висящей над входом головы лося обломился и лежит на полу. Он мог побожиться, что еще вечером рога были абсолютно целыми и крепкими, как шомпол ружья.

Сидя на железной кровати, Армин подолгу разговаривал сам с собой, задавал себе трудные вопросы и, когда удавалось ответить на них, очень радовался.

— Френки, Френки, — монотонно тянул он. — Почему и вещам в этой комнате нет покоя? Почему они бродят по ней, как ты по жизни, одинокие и неприкаянные?

Ответ не заставлял себя долго ждать. Он знал этот ответ с рождения, но в этой комнате он был ему понятен — близок, как никогда.

— Кто-то должен войти в меня и остаться во мне навсегда. Он возродится во мне. Я сам должен поселить его там. Я буду в мыслях обнимать его тело и больше не буду таким одиноким. Исчезнет страшная внутренняя пустота и эти иссушающие душу мысли во сне… ни о чем.

— Ты же не дурак, Френки, — лукаво говорил он и разглядывал себя в зеркале, — ты же никогда не сойдешь с ума при виде себя самого на этой железной кровати и за этим пивным столом. Короче говоря, в этой комнате.

И, помедлив, дружески улыбался самому себе, не разжимая губ.

— А другие… могут.

Итак, при мысли о Юргене… Армин вышел из «гауптвахты», не закрыв дверь. Но тут же вернулся, взялся за ручку двери, покачал ее туда-сюда, как будто что-то соображая, на мгновение заглянул внутрь комнаты и оставил дверь открытой.

Он пошел полутемным коридором, только кое-где горели посеревшие от пыли светильники. Пол в коридоре — кафельный, выщербленный и, судя по всему, когда-то коричневый или темно-красный.

Местами плитки трещали под ногами, а на повороте он споткнулся, зацепившись за что-то. Нагнувшись, подобрал с пола кусок выбитого кафеля, тщательно обсмотрел его, смахнул пыль и остатки цемента и, поплевав на него, приложил на старое место.

— Сойдет! — убежденно сказал Армин и протопал дальше.

Дверь в «Комнату для Маттео» открылась бесшумно. Все двери в его старом доме открывались без малейшего скрипа, густо смазанные машинным маслом. Армин не переносил скрипа дверей, но зато был абсолютно равнодушен к храпу. Мамаша Майвес храпела безбожно, ее храп очень походил на предсмертный хрип и вой свиней или коров во время забоя.

В детстве и юности на соседнем дворе он часто наблюдал скотобойство и даже помогал закалывать свиней. Ему под нож попадали и дикие свиньи, и утки, и куры. А однажды пришлось забить гигантского лося.

Лось был домашний, почти ручной. И, как показалось Армину, шел на убой с большой охотой. В его огромных и добрых, с густой поволокой глазах было столько доверия к людям, столько веры, что, даже убив его, они не причинят ему вреда, а сделают то, что сделал бы любой хищный зверь в тайге, но при этом избавят его от лишних мучений и не разорвут на куски, а аккуратно, согласно таблице сортового разруба, которая висела на воротах двора, расчленят его тело на части, каждая из которых тотчас же обретет свой сокровенный смысл и дальнейшее назначение.