Читать «Казнь. Генрих VIII» онлайн - страница 212

— Что такое он наплёл про меня, этот учёный дурак из страны пирамид?

Спросил, рассчитывая на снисхожденье:

— Отчего же дурак?

— Ты же сказал мне, что он комментатор!

Рассмеялся:

— Твой учёный дурак утверждает, что Дионисий Старший, если не ошибаюсь, тебе тогда задал вопрос: «Кто, по-твоему, счастливец между людей?» Ты же как будто ответил, что первый счастливец — Сократ. После этого Дионисий снова спросил: «В чём, по-твоему, задача правителя?» Ты же будто бы ответил на это: «Задача правителя в том, чтобы сделать из подданных хороших людей». Дионисий задал и третий вопрос: «Скажи, а справедливый суд, по-твоему, ничего не стоит? » Ты будто бы к тому времени уже знал, что Дионисий имел слабость гордиться своим справедливым судом, и потому ответил ему: «Ничего не стоит или стоит самую малость, ибо справедливые судьи подобны портным, дело которых состоит только в том, чтобы заштопывать дыры на порванном платье». Тогда Дионисий задал последний вопрос: «А быть тираном, по-твоему, не требует храбрости?» Ты же ответил на это: «Нисколько, ибо из людей это самый боязливый на свете, потому что тирану приходится дрожать даже перед бритвой цирюльника в страхе, что тот зарежет его». Дионисий на это разгневался и приказал тебе уехать из Сиракуз. Вот что поведал нам твой комментатор.

Платон усмехнулся:

— Он не так уж много наврал про меня, твой учёный дурак, спасибо ему.

Томас искренне подивился:

— И ты в самом деле подобным образом отвечал па вопросы тирана?

— Приблизительно так, если не изменяет мне па мять. Что же странного ты находишь в ответах?

— Какой смысл раздражать тиранов такими советами?

— Может быть, ты прав, чужестранец, но я до смерти ненавижу тиранов.

— Чего же ты добивался такими ответами? Ты же почитаешь себя мудрецом?

— Тиранам следует всё-таки знать, во что их ценят философы, раз уж философам не дано средств отрешать их от власти и предавать заслуженной каре.

— Ты тоже, может быть, прав, великий мудрец. Может быть. Однако, выпади такой случай мне, я поступил бы иначе.

Старик сел поудобней на своём камне, до блеска вытертом временем, и опустил расслабленные руки между колен:

— Поначалу я тоже пробовал действовать по-другому. Твой комментатор из страны пирамид, должно быть, не всё рассказал, как это свойственно дуракам.

Припомнил в ответ:

— До нас дошла ещё одна версия о твоей встрече с тираном на острове олив и пшеницы.

Философ почти безучастно спросил:

— Ещё один комментатор?

Возразил улыбаясь:

— Скорее биограф. Он жил и писал после тебя спустя лет пятьсот.

— Долгонько, однако.

— Что делать! Твои современники, может быть, что-то о тебе и писали, но многое из написанного, как я тебе говорил, погибло в пламени войн.

— Как его имя?

— Звали его Диогеном, но прозвище у него было Лаэрций. Он по-своему передаёт твой спор с сиракузским тираном. Он говорит, будто бы Дионисий, сын Гермократа, заставил тебя жить при себе, однако же ты оскорбил его своим суждением о тиранической власти, сказав, что не всё то к лучшему, что на пользу тирану, если тиран не отличается добродетелью. «Ты болтаешь вздор, как старик!» — будто бы в гневе крикнул тебе Дионисий, а ты ему отвечал: «А ты как тиран».