Зловещий голос – горький хмель («<Ахматова>», 1914)
Орлиным зреньем, дивным слухом («Encyclica», 1914)
Прежде чем себя нашел («Посох», 1914)
Пусть имена цветущих городов / Ласкают слух значительностью бренной («Пусть имена цветущих городов…», 1914)
Славу свою и покой вкушать («В белом раю лежит богатырь…», 1914)
– Только я мою корону / Возлагаю на тебя («О свободе небывалой…», 1915)
Но, видите, само признанье с уст слетело («– Как этих покрывал и этого убора…», 1915)
Я слышу Августа и на краю земли («С веселым ржанием пасутся табуны…», 1915)
Не диво ль дивное, что вертоград нам снится («В разноголосице девического хора…», 1916)
С такой монашкою туманной / Остаться – значит быть беде («Не веря воскресенья чуду…», 1916)
– Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла («Золотистого меда струя из бутылки текла…», 1917)
Пока еще на самом деле / Шуршит песок, кипит волна («Еще далеко асфоделей…», 1917)
Нам только в битвах выпадает жребий («Tristia», 1918)
На дворе мороз трещит («Чуть мерцает призрачная сцена…», 1920)
На грудь отца в глухую ночь / Пускай главу свою уронит («Вернись в смесительное лоно…», 1920)
Но я тебя хочу («Я наравне с другими…», 1920)
И все, чего хочу я, / Я вижу наяву («Я наравне с другими…», 1920)
И так устроено, что не выходим мы / Из заколдованного круга («Я в хоровод теней, топтавших нежный луг…», 1920)
И земля по совести сурова («Умывался ночью на дворе…», 1921)
Видно, даром не проходит («Холодок щекочет темя…», 1922)
Я не знаю, с каких пор / Эта песенка началась («Я не знаю, с каких пор…», 1922)
На пороге новых дней («Век», 1922)
Но, видит Бог, есть музыка над нами («Концерт на вокзале», <1923?>)
Мы только с голоса поймем («Грифельная ода», 1923)
И я хочу вложить персты / В кремнистый путь из старой песни, / Как в язву… («Грифельная ода», 1923)
Под хлыст войны за власть немногих («Опять войны разноголосица…», 1923–1929)
Из года в год, в жару и в лето («Опять войны разноголосица…», 1923–1929)
Из поколенья в поколенье («Опять войны разноголосица…», 1923–1929)
…человека, / Который потерял себя («1 января 1924»)
Все время валится из рук («1 января 1924»)
Не обессудь, теперь уж не беда, / По старине я принимаю братство («1 января 1924»)
Лишь тень сонат могучих тех («1 января 1924»; тень чего-либо)
Мне не с руки почет такой («Нет, никогда, ничей я не был современник…», 1924)
Изолгавшись на корню («Жизнь упала, как зарница…», 1924)
Цыганка вскидывает бровь («Сегодня ночью, не солгу…», 1925)
Еле дух переводя, бегут курдины («О порфирные цокая граниты…» («Армения, 9»), 1930)
Чур-чур меня! Далеко ль до беды! («Какая роскошь в нищенском селенье…» («Армения, 10»), 1930)
Чего ж тебе еще? Скорей глаза сощурь («Лазурь да глина, глина да лазурь…» («Армения, 12»), 1930)
Пропадом ты пропади, говорят («Дикая кошка – армянская речь…», 1930)
Сгинь ты навек, чтоб ни слуху, ни духу («Дикая кошка – армянская речь…», 1930)
И всю ночь напролет жду гостей дорогих («Я вернулся в мой город, знакомый до слез…», 1930)
После меня хоть потоп («Ночь на дворе. Барская лжа…», 1931)
