Читать «История этических учений» онлайн - страница 45

В “Мэн-цзы”, аналогично “Чжун юну”, подлинность (чэн) определяется как небесное дао, а помышление (забота - сы1) о ней - как человеческое дао (IV А, 12). Дао “совершенномудрых” Яо и Шуня сводится лишь к сыновней почтительности и братской любви (VI Б, 2). В целом дао представляет собой соединение человека и гуманности (VII Б, 16). Смерть после полной реализации (исчерпания) своего даои есть исполнение правильного предопределения (чжэнмин) (VII А, 2). Многие, однако, следуют своему дао, не осознавая этого (VIl A, 5). Небесное дао предопределено, но кое в чем зависит и от индивидуальной природы (VII Б, 24), хотя в целом попытки воздействия на дао и предопределение бесполезны (VII А, 3). Если Конфуций, оценивал середину дао как недостаточность (“Лунь юй”, VI, 12), то Мэн-цзы видел в этом (или срединном дао) гармоническое состояние (VII А, 41, VII Б, 37).

Сюньцзы, с одной стороны, гиперболизировал всеобъемлемость дао, объявив всю тьму вещей одним его “боком” (“Сюнъ-цзы”, гл. 17), с другой стороны, назвал “совершенномудрого” “пределом” (цзи8) дао (гл. 19). “Пределом” человеческого дао он считал благопристойность (гл. 19). Начав связывать даос понятием “принцип” (ли) (гл. 2, 9, 12), Сюньцзы не ставил под сомнение телесную оформленность того и другого: “Предельное (чжи9) дао - великая форма (син1)” (гл. 12). Познание дао предполагает его “телесное воплощение” (том) (гл. 21). Постоянное в своей телесной сущности (ти), дао бесконечно изменчиво, поэтому в отличие от обычных вещей неопределимо по одной из своих сторон (гл. 21; ср. “Лунь юй”, VII, 8). Посредством великого дао изменяются (бянъ\), трансформируются (хуа) и формируются (чэн1) все вещи (гл. 31). Следование дао предполагает обуздание страстей (гл. 20), индивидуальное накопление благодати (цзи дэ) (гл. 8), его предварительное выявление (бяо) (гл. 17) и познание. Последнее - задача сердца, исполненного пустоты, сосредоточенности и покоя. Знание дао дает возможность “взвешивать” (хэн) всю тьму вещей (гл. 21). Наряду с “предельным” (чжщ) (гл. 8, 12), “великим” (да) (гл. 12, 31), “генеральным” (гущ) (гл. 12, 13, 16), всеохватным (чжоу) (гл. 5, 21), “упорядочивающим” (чжи8) (гл. 5), свойственным “благородному мужу” (цзюньцзы) (гл. 4, 19) существует “малое” (сяо) (гл. 18), “беспорядочное” (луань) (гл. 5), “порочное” (се) (гл. 8), “развратное” (цзянь) (гл. 7, 8, 10), “воровское” (тоу) (гл. 10), а также присущее “ничтожным людям” (сяо жэнь) (гл. 4), “беспорядочным людям” (луань жэнь) (гл. 16), “развратным людям” (цзянь жэнь) (гл. 19) дао.

В “Мо-цзы” трактовка дао мало чем отличается от раннеконфуцианской.

Оппозиционная конфуцианской важнейшая теория дао была, развита в даосизме. Ее главная особенность - упор на небесную, а не человеческую ипостась дао, что отмечено уже в “Сюньцзы” (гл. 21) при характеристике Чжуан-цзы, согласно которому действительно “дао объединяется в небе” (“Чжуан-цзы”, гл. 12). Конфуцианцы, сосредоточившие свое внимание на человеческом дао, исходили из его словесно-понятийной выразимости и даже самовыразимости, активно используя такие значения дао, как “высказывание”, “изречение”, “учение”. Поэтому противостоявшие им даосы сразу заявили о словесно-понятийной невыразимости высшего дао (“Дао дэ цзин”, § 1, 14, 25, 32, 41). Специально оговоренная ими условность термина “дао” вылилась затем в его оценку Хань Юем как “пустой позиции”.