| In reality, true nature is as difficult to be met with in authors, as the Bayonne ham, or Bologna sausage, is to be found in the shops. | В действительности настоящую природу так же трудно найти у писателей, как байонскую ветчину или болонскую колбасу в лавках. |
| But the whole, to continue the same metaphor, consists in the cookery of the author; for, as Mr Pope tells us- | Вся суть - будем держаться нашей метафоры - в писательской кухне; ибо, как говорит мистер Поп: |
| "True wit is nature to advantage drest; | Остро сказать - наряд к лицу надеть, |
| What oft was thought, but ne'er so well exprest." | Живую мысль в слова облечь уметь. |
| The same animal which hath the honour to have some part of his flesh eaten at the table of a duke, may perhaps be degraded in another part, and some of his limbs gibbeted, as it were, in the vilest stall in town. | То самое животное, которое за одни части своего мяса удостаивается чести быть поданным к столу герцога, нередко подвергается унижению за другие части, и иные его куски болтаются на веревке в самой последней городской лавчонке. |
| Where, then, lies the difference between the food of the nobleman and the porter, if both are at dinner on the same ox or calf, but in the seasoning, the dressing, the garnishing, and the setting forth? | В чем же тогда разница между пищей барина и привратника, которые едят одного и того же быка или теленка, как не в приправе, приготовлении, гарнире и сервировке? |
| Hence the one provokes and incites the most languid appetite, and the other turns and palls that which is the sharpest and keenest. | Вот почему одно блюдо возбуждает и разжигает самый вялый аппетит, а другое отталкивает и притупляет самый острый и сильный. |
| In like manner, the excellence of the mental entertainment consists less in the subject than in the author's skill in well dressing it up. | Подобным же образом высокие достоинства умственного угощения зависят не столько от темы, сколько от умения автора выгодно подать ее. |
| How pleased, therefore, will the reader be to find that we have, in the following work, adhered closely to one of the highest principles of the best cook which the present age, or perhaps that of Heliogabalus, hath produced. | Как же будет порадован читатель, найдя, что в настоящем сочинении мы заботливо придерживались одного из первейших правил лучшего повара, какого только произвел нынешний век, а может быть, даже век Гелиогабала! |
| This great man, as is well known to all lovers of polite eating, begins at first by setting plain things before his hungry guests, rising afterwards by degrees as their stomachs may be supposed to decrease, to the very quintessence of sauce and spices. | Этот великий человек, как хорошо известно всем любителям полакомиться, подает сначала, на голодный желудок, простые кушанья, а потом, когда, по его предположениям, аппетит слабеет, восходит до самых пикантных соусов и пряностей. |
| In like manner, we shall represent human nature at first to the keen appetite of our reader, in that more plain and simple manner in which it is found in the country, and shall hereafter hash and ragoo it with all the high French and Italian seasoning of affectation and vice which courts and cities afford. | Так и мы предложим сначала свежему аппетиту нашего читателя человеческую природу в том простом и безыскусственном виде, в каком она встречается в деревне, а потом начиним и приправим ее всякими тонкими французскими и итальянскими специями притворства и пороков, которые изготовляются при дворах и в городах. |
| By these means, we doubt not but our reader may be rendered desirous to read on for ever, as the great person just above-mentioned is supposed to have made some persons eat. | Мы не сомневаемся, что такими средствами можно поселить в читателе желание читать до бесконечности, вроде того как только что названный великий человек вызывал в иных людях охоту без конца поглощать еду. |
