Читать «Избранное. Том 1. Сон в начале тумана» онлайн - страница 271

Тэгрынкеу стал охотиться в артели Гэмалькота. Он был хорошим стрелком, гарпунером. Правда, считалось, что пребывание у торговца несколько повредило парню. Он старался перенять у белых все, что облегчало работу. Он горячо ратовал за приобретение деревянных вельботов, которые могли ходить во льдах, за подвесные моторы, за небольшую гарпунную пушку, которая заменила бы неверный ручкой гарпун в китовой охоте.

В Уэлене жили представители русской власти — стражник Сотников и начальник уезда Хренов. Они важно расхаживали по селению, а Тэгрынкеу презрительно говорил, что нет хуже людей, чем живущие праздной жизнью.

Однажды в раннюю пору начала плавания в расходящихся весенних льдах в Уэлен на торговой шхуне прибыл Роберт Карпентер и сразу пошел искать Тэгрынкеу. Новость, которую он сказал парню, заставила его задуматься: в далеком американском городе Сан-Франциско открывалась выставка, на которой будет показана жизнь сезерных народов. Награда за пребывание на ярмарке — тысяча долларов. О, Тэгрынкеу хорошо знал, что такое тысяча долларов. Это огромные деньги. Их хватит, чтобы купить, выменять на деньги, и гарпунную пушку, и новые ружья, и, может быть, даже большой деревянный вельбот.

И Тэгрынхеу отправился в Сан-Франциско. На шхуне уже был оленевод с испуганными оленями, который по ночам плакал, склоняя лицо за борт. Эскимосская семья пребывала в лихорадочной деятельности: все — родители и двое мальчишек — с утра до вечера, резали моржовую кость, изготовляя фигурки нерп, моржей, оленей, белых медведей.

В Номе всех пересадили на большой пароход с дымящейся трубой. Из десятка оленей три сдохли при перегрузке и остались лежать на низком немохом берегу.

Сан-Франциско оглушил и напугал северных людей так, что им показалось, что они утратили речь и больше не будут слышать друг друга.

Б большом парке с клетками для зверей уже были приготовлены загоны, а для Тэгрынкеу и его жены стояла настоящая, сделанная по всем правилам яранга. Как раз напротив жили белые медведи, которым время от времени привозили большие глыбы льда. Жара была такая, что Тэгрынхеу готов был скинуть с себя всю одежду, но по условиям контракта он с женой должны были находиться как раз на солнцепеке. Некоторые из публики кидали лакомства и даже мелкие деньги, которые по вечерам убирал служитель. Он как-то раз пытался обыскать жену Олину, но получил от Тэгрынкеу такой удар который чуть не свалил ярангу.

Несколько раз, лежа без сна в яранге, Тэгрынкеу готов был сбежать, но обещанные деньги сулили улучшение жизни, и наутро он выходил с застывшей улыбкой на яркий солнечный день, и в который раз принимался чинить нарту.

Он понимал, о чем говорили люди за оградой. Слушал, и гнев затуманивал разум. Публика признавала его большое сходство с человеком. Порой Тэгрынкеу хотелось выскочить из загона и закричать на всю выставку: «Человек я!» Особенно тяжко было с детьми. Откуда у них столько жестокости? Если они что-то и кидали, то старались попасть в лицо. Особенно им нравилось бросаться мороженым. Оно было сладкое и вкусное, но, смешиваясь со слезами обиды и горя, оно становилось поперек горла и большими грязными пятнами растекалось по земле. Дети недоумевали: как это такие милые, одетые во все меховое, такие похожие на людей звери не любят мороженое, и оборачивались к белым медведям.