Читать «Игнатий Антиохийский. Епископ–мученик и происхождение епископата» онлайн - страница 21

Теперь посмотрим, как Дидахе отражает ситуацию в сирийских церквах.

4. Дидахе; кризис пророческого служения

Как мы уже сказали, Дидахе — надежное свидетельство служения пророков, апостолов (странствующих миссионеров) и учителей, засвидетельствованное в более ранний период в Антиохии в книге Деяний. Но эти «апостолы» или «странствующие миссионеры» создавали проблему. Вместо того чтобы продолжать служение в странствованиях, некоторые из них пытались надолго осесть в тех или иных местах с тем, чтобы христианская община питала их и поддерживала. Естественно, что подобные случаи свидетельствуют о том, что служение привлекало многочисленных авантюристов.

Поэтому община должна была испытать их: если апостол пытался остаться больше чем на три дня и требовал содержания, его должны были объявить лжеапостолом^[65]. То же самое касалось и пророков. Некоторые из них — настоящие, и им нужно позволять «говорить в Духе». Если их нельзя приравнять к апостолам, то по крайней мере они были подобны странствующим апостолам^[66]. Таких община должна была поддерживать материально. Однако были также и лжепророки, и не ясно, как их должны были отличать от истинных. Один из признаков самозванца — то, что они под наигранным вдохновением речей о Духе скрывают просьбу о деньгах^[67]. Мы видим здесь напряженные отношения между представителями различных официальных служений в сирийском христианском сообществе, которые должны были проявиться в острой форме в событиях, которые привели к осуждению Игнатия в Антиохии.

Несомненно, пророк в Дидахе, независимо от того, насколько его служение ассоциировалось с апостольским, представляет обычного служителя евхаристии. Однако истинных пророков трудно узнать, и, похоже, в них испытывали нехватку в отличие от ложных. Именно по этой причине в Дидахе приводится молитва, которую следует говорить на евхаристии (вероятно, представляющую собой просто продолжение совместной трапезы — агапы), если среди присутствующих нет пророка. Если же пророки есть, то должны молиться они, и так, как уже они посчитают нужным произнести евхаристическую или благодарственную молитву^[68].

В Дидахе церковь показана в сравнительно неупорядоченном состоянии, с харизматическим служением, в котором харизматическое пламя, похоже, или угасает или игнорируется из-за неуверенности и путаницы в том, кто же действительно это служение совершает. Какое решение можно было найти для сообщества, столь дезориентированного и неорганизованного? Кроме этого здесь выражается опасение, что наступили «последние дни», когда «явится обольститель всего мира, как бы Сын Божий, и совершит знамения и чудеса,… и сотворит беззакония»^[69]. Похоже, что Матфей также отражает эти опасения в своих предупреждениях о харизматических лжепророках, где все, очевидно, заходит за грань простого затруднения в том, как отличить истинного пророка от ложного. Но как такую ситуацию можно исправить?