Читать «Игнатий Антиохийский. Епископ–мученик и происхождение епископата» онлайн - страница 22

Составитель Дидахе сталкивается с ситуацией, когда пророческое пламя угасало, и нельзя было знать наверняка, кто был или кто не был истинным пророком, и потому он предложил следующее отчаянное решение. Перед лицом серьезного кризиса власти служителей он призывает:

Рукополагайте себе епископов и диаконов, достойных Господа, мужей кротких и несребролюбивых, и истинных, и испытанных, ибо и они исполняют для вас служение пророков и учителей. Поэтому не презирайте их, ибо они — почтенные ваши наравне с пророками и учителями^[70].

Однако и у этого решения были свои очевидные проблемы. Хотя епископы и дьяконы каким-то образом, очевидно, испытывались общиной и не принимались лишь на том основании, что вели себя как харизматические служители, они, как и пророки до них, были многочисленны. Когда они были не согласны между собой, как нужно было улаживать такую проблему? Кроме того, их, очевидно, расценивали как плохую замену и питали к ним так мало уважения, что составителю Дидахе приходится оправдывать их положение относительно пророков и проповедников и требовать, чтобы к ним проявляли большее уважение.

В то время, когда их церковь была малочисленной и расценивала себя как группу избранных, которые ожидают второго пришествия Христа, харизматическое служение не было проблемой: все знали, кем были их служители и каковы их личные качества. Согласие среди самих служителей было также возможно, поскольку они были достаточно малой группой.

Однако в случае с такой растущей городской церковью, как церковь в Антиохии, группы тех, кто назвал себя христианином, уже необязательно знали лично каждого полномочного служителя, и, конечно, они не знали каждого отдельного члена церкви. Подтверждаемое личными качествами или подлинностью Духа харизматическое служение было теперь открыто для всякого рода шарлатанов, которых описывает Дидахе. Но и для большой конгрегации (или конгрегаций) с растущим числом епископов и дьяконов также сложно было оставаться в единстве, особенно если без пророческого харизматического ореола они могли бы располагать лишь незначительной властью. Существовала нужда в единовластной личности, в епископе, а не коллегии епископов, которых можно было также назвать «пресвитерами». Однако эта личность и сама должна была обладать определенной харизмой.

Конечно, группу епископов также называли пресвитерами в письме Климента к коринфянам, написанном (ок. 95 P. X.) незадолго до традиционной даты составления писем Игнатия человеком, который позже появляется в списке преемственности как первый или как третий епископ Рима после св. Петра^[71]. Важным для времени Игнатия и общины, держащейся традиции Матфея, здесь представляется то, что Климент пытался восстановить порядок в Коринфе, где община свергла группу епископов–пресвитеров, которые не были в состоянии поддерживать порядок. Это оказалось непосильным для группы равных епископов–пресвитеров.