Читать «Иверский свет» онлайн - страница 5

новорожденные змейки,

с порочно-детскою, лимонной

усмешкой!

Когда же через час вы вспомните:

«А где же?» —

в лицо вам ткнутся

пуще прежнего

распущенные

и помешанные —

уже подснежники!

Поглядишь, как несметно

разрастается зло —

слава богу, мы смертны,

не увидим всего.

Поглядишь, как несмелы

табунки васильков —

слава богу, мы смертны,

не испортим всего.

ВАСИЛЬКИ ШАГАЛА

Лик ваш серебряный, как алебарда.

Жесты легки.

В вашей гостинице аляповатой

в банке спрессованы васильки.

Милый, вот что вы действительно любите!

С Витебска ими раним и любим.

Дикорастущие сорные тюбики

с дьявольски

выдавленным

голубым!

Сирый цветок из породы репейников,

но его синий не знает соперников.

Млрип Шл'лла, загадка Шагала —

рут, у Савеловского вокзала!

Это росло у Бориса и Глеба,

в хохоте нэпа и чебурек.

Во поле хлеба — чуточку неба.

Небом единым жив человек.

Их витражей голубые зазубрины —

с чисто готической тягою вверх.

Поле любимо, но небо возлюблено.

Небом единым жив человек.

В небе коровы парят и ундины.

Зонтик раскройте, идя на проспект.

Родины разны, но небо едино.

Небом единым жив человек.

Как занесло васильковое семя

на Елисейские, на поля?

Как заплетали венок Вы на темя

Гранд Опера, Гранд Опера!

В век ширпотреба нет его, неба.

Доля художников хуже калек.

Давать им сребреники нелепо —

небом единым жив человек.

Ваши холсты из фашистского бреда

от изуверов свершали побег.

Свернуто в трубку запретное небо,

но только небом жив человек.

Не протрубили трубы господни

над катастрофою мировой —

в трубочку свернутые полотна

воют архангельскою трубой!

Кто целовал твое поле, Россия,

пока не выступят васильки?

Твои сорняки всемирно красивы,

хоть экспортируй их, сорняки.

С поезда выйдешь — как окликают!

По полю дрожь.

Поле пришпорено васильками,

как ни уходишь — все не уйдешь...

Выйдешь ли вечером — будто захварываешь,

во поле углические зрачки.

Ах, Марк Захарович, Марк Захарович,

все васильки, все васильки...

Не Иегова, не Иисусе,

ах, Марк Захарович, нарисуйте

непобедимо синий завет —

Небом Единым Жив Человек.

В. Шкловскому

Мама, кто там наверху, голенастенький —

руки в стороны — и парит?

Знать, инструктор лечебной гимнастики.

Мир не может за ним повторить.

Когда я придаю бумаге

черты твоей поспешной красоты,

я думаю не о рифмовке —

с ума бы не сойти!

Когда ты в шапочке бассейной

ко мне припустишь из воды,

молю не о души спасенье —

с ума бы не сойти!

А за оградой монастырской,

как спирт ударят нашатырный,

послегрозовые сады —

с ума бы не сойти!

Когда отчетливо и грубо

стрекозы посреди полей

стоят, как черные шурупы

стеклянных, замерших дверей,

такое растворится лето,

что только вымолвишь: «Прости,

за что мне это, человеку!

С ума бы не сойти!»

Куда-то душу уносили —

забыли принести.

«Господь,— скажу,— или Россия,

назад не отпусти!»

Есть русская интеллигенция.

Вы думали — нет? Есть.

Не масса индифферентная,

а совесть страны и честь.

Есть в Рихтере и Аверинцеве

земских врачей черты —

постольку интеллигенция,

поскольку они честны.

«Нет пороков в своем отечестве».

Не уважаю лесть.

Есть пороки в моем отечестве,

зато и пророки есть.

Такие, как вне коррозии,

ноздрей петербуржской вздет,

Николай Александрович Козырев