Читать «Иверский свет» онлайн - страница 33

Увидавши тень на полу,

отбившуюся от эпох,

«Он мой», — говорит Олуу.

«Ух тебе», — говорит Олох.

10. ВЕРНИСАЖ

На выставку художника Прохорова

народ валит, как на похороны.

«Не давите!» — кричат помятые,

оператор кричит: «Снимаю!»,

кто умен, кричит: «Непонятно!»,

а дурак кричит: «Понимаю!»

Были: коллекционер Гостаки,

Арлекин Тарелкин с супругой,

блондиночкою упругой,

композитор Башлчк с собакой.

Толкались, как на вокзале.

Прохоров пришел в противогазе.

«Протестует, — восхищаются зрители,

против духоты в вытрезвителе».

Вы помните живопись Прохорова?

Главное в ней — биокраски.

Они расползаются, как рана,

потом на глазах срастаются.

Наивный шпиц композитора

аж впился в центр композиции.

О л о х — жизнь; О л у у — смерть (якутск.).

Прохоров простил болонку:

«Я мыслю тысячелеткой.

Мне плевать на пониманье потомков,

я хочу понимания предков,

чтоб меня постиг, понимающ,

дарующий смысл воспроизводства:

чем больше от себя отнимаешь,

тем более остается».

Тут случилось невероятное.

Гостаки раздал свою коллекцию,

Тарелкин супругу дал товарищу,

Башляк свою мелодию

подарил Бенджамену Бриттену.

Но странно — нем больше освобождалис

богатства их разрастались:

коллекция прибывал

супруга на глазах размножалась

мелодии шли навалом

Но тут труба заиграла.

Заиграла, горя от сполохов,

золотая труба Тарелкина.

Взяв «Охотничье аПеЛго»,

«Нет! — сказал ревнивый Тарелкин. —

Я тебя вызываю, Прохоров!

Мы таим в своем сердце Время,

как в сокровищнице Шираза.

Мы — сужающиеся вселенные,

у тебя ж она — расширяется.

Ты уводишь общество к пропасти,

ты нас всех растворишь друг в друге.

Я тебя вызываю, Прохоров,

за поруганную супругу!»

Начал дуть трубадур трактирный,

начал нагнетать атмосферу,

посрывало со стен картины,

унесло их в иные сферы.

«Подражатель Тулуз-Лотрекин,

отучу тебя от автографов».

«Да!» — сказал ревнивый Тарелкин.

«Нет», — лениво ответил Прохоров

и ударил Тарелкина по уху.

Бой Охотника и Художника,

перед бабой и небесами!

Визг собак, ножей и подножек.

У обоих разряд по самбе.

Чем окончится поединок?

Но этаж обвалился с грохотом,

и с небес какой-то скотина,

подражая печному гулу,

проорал: «Побратим мой Прохоров,

я — Дима!»

И добавил: «Олохолуу!»

Больше не видели побратимов.

11 .ГОЛОС

Раздайте себя немедля,

даруя или простивши,

единственный рубль имея,

отдайте другому тышу!

Вовеки не загнивает

вода в дающих колодцал.

Чем больше от сердца отрываешь,

тем больше в нем остается.

Так мать — хоть своих орава —

чужое берет сиротство,

чем больше от сердца отрываешь,

тем больше в нем остается.

Люблю перестук товарный

российского разноверстья —

сколько от себя оторвали,

сколько еще остается!

Какое самозабвенье

в воздухе над покосами,

май будто сердцебиенье,

особенно — над погостами.

Под крышей, как над стремниной,

живешь ты бедней стрижихи,

но сердце твое стремительное

других утешает в жизни...

Пекущийся о народе,

раздай гонорар редчайший,

и станешь моложе вроде,

и сразу вдруг полегчает.

Бессмертие, милый Фауст,

простое до идиотства —

чем больше от сердца отрываешь,

тем больше жить остаешься.

Вознесенский

— 161

Раб РОСТА или Есенин

не стали самоубийцами,

их щедрость — как воскресение,