Читать «Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки» онлайн - страница 13

Марулло засиял всеми зубами сразу.

— Ладно, ладно. Не злись! Я только хотел удружить.

— И малышом хватит меня называть! Мои предки живут здесь уже две сотни лет! — Итан и сам понял, как смешно это звучит, и гнев начал улетучиваться.

— С английским у меня так себе. Думаешь, Марулло — всего лишь итальяшка, макаронник, даго? Моему роду и имени две, а то и три тысячи лет! Марулл — римский политик, о нем писал Валерий Максим. И что такое твои две сотни лет?

— Ты здесь не родился!

— Двести лет назад тебя тоже здесь не было.

От гнева Итана не осталось и следа, и он увидел такое, что заставляет иного усомниться в неизменности окружающей реальности. Иммигрант, макаронник, разносчик фруктов внезапно преобразился: высокий выпуклый лоб, мощный римский нос, глубоко посаженные глаза смотрели свирепо и бесстрашно, голова венчала мощную шею, и было в нем столько гордости и уверенности, что он вполне мог позволить себе притворяться скромным торговцем. Потрясение от подобного открытия бывает так велико, что поневоле задумаешься: что еще я пропустил в этой жизни?

— Перестаньте строить из себя макаронника, — глухо сказал Итан.

— Выгодно для бизнеса. Я учу тебя, как вести дело. Мне уже шестьдесят восемь. Жена умерла. Артрит достал. Пытаюсь тебя научить. Может, и не выйдет. У многих не выходит. И они вылетают в трубу.

— Могли бы и не напоминать, сам помню, чем закончился мой бизнес.

— Нет, ты не понял. Я пытаюсь научить тебя, как вести дело, чтобы ты больше не прогорел.

— Черта с два! У меня и бизнеса-то больше нет.

— Я же говорю — малыш.

— Послушайте, Марулло, — сказал Итан. — Я практически веду весь бизнес за вас. Занимаюсь бухгалтерией, кладу деньги в банк, заказываю продукты. Удерживаю покупателей. И они к нам возвращаются. Разве я не умею вести дело?

— Конечно, чему-то ты научился. И ты уже не тот малыш. Бесишься, когда я тебя так называю. Как же мне тебя звать? Я всех так зову.

— Попробуйте по имени.

— Нет, звучит недружелюбно. То ли дело «малыш».

— Трудно держаться с достоинством, когда тебя называют малышом.

— В достоинстве дружелюбия нет.

Итан рассмеялся.

— Если ты продавец в магазине макаронника, приходится держаться с достоинством — хотя бы ради жены и детей. Понимаете?

— Чушь!

— Ясное дело. Будь у меня чувство собственного достоинства, я бы об этом и не думал. Чуть не забыл слова, которые отец сказал мне незадолго до смерти. Предел оскорбления напрямую зависит от умственных способностей и уверенности в себе. Выражение «сукин сын» обидит лишь того, кто не вполне уверен в своей матери, а вот, к примеру, Альберта Эйнштейна они не заденут ничуть. Тогда он был еще жив. Так что продолжайте называть меня малышом и дальше, если угодно.

— Вот видишь, малыш! Звучит по-дружески.

— Ладно, пусть так. Вы вроде говорили, что я с бизнесом не справляюсь?