Читать «Зарубежная литература эпохи Романтизма» онлайн - страница 107

В третьей песни возникают образы французских просветителей – Руссо и Вольтера. С ними связаны раздумья поэта о судьбах французской просветительской мысли, подготовившей революцию, и о судьбе самой революции. Руссо и его соратники разбудили народ, и прежний мир стал рушиться. Прошлое было низвергнуто, но деспотизм не исчез, он принял новые формы, не менее жестокие. В насилии Байрон обвиняет не только новых тиранов, но и восставший народ, который был «ослеплен властью» и, «почуяв силу», забыл «жалость и закон». Причина этого – долгие века угнетения народа.

Тирания, рабство, насилие, в котором равным образом повинны и властители мира, и ослепленный народ, разочарование в итогах революции 1789–1794 гг. – вот основные черты эпохи, в которую живет герой Байрона. Мироощущение Гарольда, его душевная неприкаянность, мучительная тоска – следствие эпохи. Фигура Чайльд-Гарольда была воспринята в тот период как символ времени, его имя стало нарицательным.

Скука героя – реакция на действительность. Но Чайльд-Гарольд совсем не бунтарь, он пассивный созерцатель жизни, который наблюдает за ней, сам активно не участвуя в событиях. Образ разочарованного странника постепенно вытесняется со страниц поэмы образом лирического героя, самого поэта, рассказывающего о своих наблюдениях, чувствах. Байрон оказался независимым от собственного первоначального замысла поэмы, так реализовалась романтическая идея свободы творчества.

Зарисовки нравов, картины природы перемежаются с раздумьями лирического героя о судьбах народов, философскими размышлениями и смелыми политическими высказываниями. Трагические проблемы современности раскрываются перед читателями через внутренний мир персонажа и автора. Именно взаимодействие этих миров составляло новшество поэмы.

Важно, чье восприятие окружающего мира дано в произведении: поля сражающейся Испании, памятники поруганной Греции, суровая природа Албании. Байрон пишет о путешествии Гарольда, но нередко как бы забывает о существовании своего героя. Начало второй песни посвящено изображению Греции и оплакиванию ее судьбы. Причем оплакивает эту судьбу совсем не Чайльд-Гарольд, потому что Байрон о нем даже не вспоминает – вплоть до 16-й строфы. Эта строфа начинается вопросом: «Но где ж Гарольд остался? Не пора ли продолжить с ним его бесцельный путь?» В третьей песне поэмы фигура Гарольда отступает на второй план и почти не привлекает авторского внимания, а в четвертой песне Гарольд вообще исчезает, и это никак не объясняется. Отношение Гарольда к жизни, к окружающему миру – отношение тоски и скуки, горького разочарования, указано с самого начала поэмы. И в то же время в изображении Европы, представшей перед глазами Гарольда, нет и следа равнодушия или горькой отстраненности. Наоборот, повествование пронизано самыми разнообразными чувствами: скорбью и восторженностью, гневом и презрением, азартом битвы, гордостью за тех, кто встал на борьбу с тиранией.