Читать «Записки человека долга (сборник)» онлайн - страница 122

И не более того. Так, чтобы душа болела, – этого не было, врать не стану.

Меня от другого злость переполняла. Аж заходился я тогда от ненависти к этому борову. Сколько людей честно сидит на передке, а эта гнида мало того, что окопался на безопасном отдалении, так еще творит черт знает что! И меня вот только что мордой в дерьме вывалял. С первого дня воюю, награды имею, по кустам не прятался, уважением во взводе пользуюсь немалым. А этот гад на меня цыкнул, как на кутенка, – я и хвост поджал, потому что другого выхода не оставалось. Такое унизительное бессилие – слов не подберешь, взвыть хочется. Помню, думал я тогда, заходясь от злости: дожить бы до конца войны, встретить на гражданке – и с двух кулаков по наглой роже, и плевать, что потом будет, все равно на гражданке ни военных трибуналов, ни штрафных рот… то есть они остались, конечно, и после войны, трибуналы, но если б мы оба были штатскими, совсем другой коленкор.

Долго стояла тишина. А потом появились наши, строем, но не в ногу. Все остались во дворе перекурить, только Воробышек с Афоней пошли в дом – они не курили оба.

Афоня, глянув на меня, враз почуял неладное. С нехорошим таким прищуром спрашивает:

– Капитан где? Там у ворот его конь привязан…

Я под его взглядом почувствовал себя виноватым. Хотя ни в чем не виноват. Он на моем месте, я уверен, тоже не рыпнулся бы, с его-то рассудительностью и умом. Отвел я глаза и сказал все как есть:

– Он наверху Эльзу…

У Афони глаза вовсе уж в щелочки сошлись, очень недоброе стало лицо, но с места он, разумеется, не тронулся, понимал жизнь даже получше моего. А вот Воробышек аж побелел, затрясся. Ну, все мы видели, что он к девке неровно дышит, может быть, у него даже и чувства: из студентов, молокосос, две толстые книжки стихов в вещмешке таскает, письма, мне наш почтальон болтанул по дружбе, получает только от папы с мамой. Может быть, вообще с девками дела не имел ни в каких смыслах. А тут такая ходит…

Он за кобуру – цап! И к лестнице. Только Афоня промашки не дал, сграбастал его за локоть, а руки у Афони, что клещи кузнечные. И говорит как можно убедительнее:

– Товарищ младший лейтенант, охолонитесь. Не царские времена с дуэлями меж их благородиями. Эта сука вас в штрафбат закатает, как два пальца…

Но Воробышек слушать ничего не желает, рвется наверх, орет, что плевал он на все штрафбаты, что собственными руками… Афоня и тут не оплошал, как заорет:

– Горбатько! Ивакин!

Оба влетели тут же. И ведь как Афоня в секунду все рассчитал, выбрал именно тех, кого следует. Во-первых, оба здоровенные лоси, во-вторых, жизнь понимают насквозь лучше некоторых других у нас. Афоня уставным голосом им:

– У товарища младшего лейтенанта, сами видите, временное помрачение сознания. Бывает. Разоружить, вывести на двор и подержать там чуток, пока припадок не пройдет. Живо!