Читать «Занавес опускается: Детективные романы (Форель и Фемида • Пение под покровом ночи • Занавес опускается)» онлайн - страница 305

К своему величайшему удивлению, Агата почувствовала, что девочка не врет.

Она все еще размышляла над этим коротким разговором, когда дверь в конце партера открылась и в нее просунулся Седрик.

— Я тихенько-тихенько, как маленькая серенькая мышка. Только сказать, что обед уже на столе… Патриция! — завопил он, увидев свою юную родственницу. — Дрянной ребенок! А ну, шагом марш в западное крыло! Как ты посмела сюда явиться, чудовище?

Панталоша свирепо ухмыльнулась.

— Привет, нюни-слюни, — сказала она.

— Ну подожди! Попадешься на глаза Старцу, тогда узнаешь! Ох, он тебе покажет!

— Почему?

— Почему?! А то ты не догадываешься. У самой все руки в гриме, а она еще спрашивает почему.

И Панталоша, и Агата изумленно вытаращили глаза. Панталоша посмотрела себе на руки.

— Это ее краска, — она кивнула на Агату. — И это не грим.

— Неужели ты станешь утверждать, — продолжал Седрик, строго грозя пальцем, — неужели ты станешь утверждать, исчадье ада, что это не ты забралась к Старцу в спальню, когда он позировал миссис Аллен, и что это не ты написала гримом вульгарное оскорбление на его зеркале? Более того, не собираешься ли ты утверждать, что красные усы Карабасу намалевал кто-то другой?

С ошарашенным видом — Агата была готова поклясться, что это не притворство, — Панталоша повторила свое недавнее заявление:

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Я ничего не сделала.

— Расскажи это своему дедушке, — с наслаждением посоветовал Седрик, — посмотрим, как он тебе поверит.

— Нуф-Нуф меня любит! — распаляясь, закричала Панталоша. — Он меня любит больше всех. А тебя терпеть не может. Он про тебя сказал, что ты… это… как его… жеманный вертопрах! Вот!

— Подождите, — поспешно сказала Агата. — Давайте разберемся. Вы говорите, Панталоша якобы что-то написала гримом на зеркале сэра Генри. А что именно?

Седрик кашлянул.

— Милейшая миссис Аллен, мы не допустим, чтобы вы расстраивались из-за…

— Я не расстроилась. Что было написано на зеркале?

— Мама, конечно бы, это стерла. Она убирала в его комнате и увидела. Начала в ужасе искать тряпку, но в это время Старец вошел и узрел. Он так бушует, что еще немного, и Анкретон, даст бог, рухнет.

— Но что там было написано? Я вас спрашиваю.

— «Дедушка — чертов старый дурак», — сказал Седрик, и Панталоша хихикнула. — Вот, пожалуйста! Видели? Совершенно ясно, что это написала она. И ясно, что она же раскрасила кота.

— Это не я! Не я! — В девочке вдруг произошла перемена — дети часто повергают нас в недоумение такими мгновенными переходами из крайности в крайность, — она скривила лицо, нерешительно лягнула Седрика в ногу и разразилась бурными слезами.

— Ах ты, дрянь! — Седрик отпрыгнул в сторону. Панталоша повалилась в проход, старательно заверещала и начала колотить по полу кулаками.

— Вы все меня ненавидите, — всхлипывая, кричала она. — Звери вы и гады! Лучше бы я умерла!

— О-ля-ля! Как противно. Сейчас у нее будет припадок или что-нибудь в том же духе.

В эту минуту в театр вошел Поль Кентиш. Быстро прохромав по проходу, он схватил сестру за шиворот, как котенка, рывком поднял высоко вверх и хотел поставить на пол. Но Панталоша поджала ноги и, болтаясь, повисла в воздухе — Агата даже испугалась, что она задохнется.