Читать «Заложница Карла Великого» онлайн - страница 15

(Охотники удаляются, слышен громкий смех Герзуинды. Король бледнеет, стоит не двигаясь и пристально смотрит в направлении, откуда появляется, наконец, Герзуинда; она, запыхавшись, гонттся за бабочкой и подходит совсем близко к Карлу, не замечая его)

КАРЛ. Куда бежишь?

ГЕРЗУИНДА (слегка вскрикнув). Я бабочек ловлю.

КАРЛ. А знаешь ты, на чьей земле?

ГЕРЗУИНДА. Хозяин здесь граф мэнский, Рорико.

КАРЛ. Ты думаешь, что здесь поместье графа Рорико?

ГЕРЗУИНДА. Не знаю право. Быть может, Ротрауте принадлежит оно. Мне все равно, она ль, дочь короля, или возлюбленный её здесь грядки полет и овощи ростит. Навряд ли бабочкам капустным счет они ведут, иль мертвым головам. Никого не опечалит пропажа ящерицы маленькой.

(Она в эту минуту словила ящерицу и видимо всецело ею поглощена)

КАРЛ. Плохо пришлось тебе бы, Герзуинда, когда бы думал я как ты. Но обрати свой взгляд и на меня: сегодня в третий раз меня ты видишь. Подумай, вспомни! Я тот старик со взором утопающего, который тебе свободу дал. Ты видишь: дышит он, не утонул и снова на твоем пути стоит. Быть может, взгляд его сегодня не будет тягостен тебе; быть может, сильная рука теперь тебе нужнее, чем тогда – теперь, когда узнала ты свободу?

ГЕРЗУИНДА. Помолчи! Ты видишь, какую ящерицу я прелестную поймала!

КАРЛ. Вижу. Но слушай, Герзуинда: не привык стоящий пред тобою с глухими говорить, и не советую тебе глухою притворяться. Я пред тобой виновен. Прихоти послушный толкнул тебя я в пропасть, хотя и знал, что гибель и позор грозят тебе на дне, что копошатся гады там. Я тебя толкнул, и собственной рукою спасу тебя из глубины падения и горя. Ты поняла меня?

ГЕРЗУИНДА (со смехом). Колонной Ирмина клянусь, что нет.

КАРЛ. Какая дерзость! Языческое племя, к которому принадлежишь и ты с твоим безумьем, хотя обречено на мрак, все ж, чистоту блюдя, одно лишь знает для тебя и всех тебе подобных: веревку! Когда себя не соблюдает дева, дают ей выбор: иль самое себя веревкой задушить, или чтоб женщины кнутами гнали ее по городу из дома в дом, пока, не вынеся позора, не умрет она.

ГЕРЗУИНДА. (с некрасивой резкостью). А сами тоже самое с мужьями делают, за что казнят других, волчицы злые! Им слаще кровь проливать, чем страстью любовной упиваться!

КАРЛ. Чьи слова ты повторяешь, Герзуинда?

ГЕРЗУИНДА (удивленно). На твоем ведь языке я говорю.

КАРЛ. Но мысли чьи?

ГЕРЗУИНДА. Кто мне сказал, что женщины собаки, и что они безмозглы? Это знает и самый глупый из мужчин.

КАРЛ. Кто ты, Герзуинда? Глаза мои ушам не верят, а уши глазам не могут доверять. Глаза мне говорят, что ты ребенок и рада будешь кукле. Но уши думают иное: женщина она, мне говорят они, – и тяжесть женской доли изведала она до дна. Скажи, поверить ли ушам, иль взору?

ГЕРЗУИНДА (смеясь). Подари мне куколку! Пожалуйста. Но все ж не думай, что молодых пятнадцать лет подобны дням пятнадцати слепых котят.

КАРЛ. Что ж предпринять? Я вижу, правда, что поступаешь ты не слепо и не ветренно; ты смело и с решимостью упорной идешь на зло. Прав, быть может, Эркамбальд. Быть может, правда, что в тебя вселился демон, и живет в дворце, слоновой костью изукрашенном и золотом, в дворце, что Герзуиндою зовется, изгнав оттуда Бога. Но, слушая тебя, не понимаю, почему в столь чистом и красивом доме не живет прекрасная душа, почему в нем зло и ужасы таятся?