Читать «Заложница Карла Великого» онлайн - страница 11

РОРИКО. Властитель мира порой бывает милостив. И если отсюда он ее изгнал, отдав на растерзанье диким зверям, то этим лишь её исполнил волю. Но слышу я его шаги. Прости…

ЭРКАМБАЛЬД. Тот, кто на первом месте после короля стоит, с душой обремененной заботами страны и короля – как вор накрытый принужден бежать!

(Он поспешно уходить. Вскоре после того входит из тенистой аллеи сада король Карл, в деревенской одежде, с садовым ножем в руке. Он ходит выпрямившись, с гордой властной осанкой. У него вид укрывающегося благородного зверя. Узнав Рорико, он медленно приближается, не глядя на него. Рорико стоит в выжидательной позе)

КАРЛ (подходя вплотную к Рорико и протягивая ему листья каштанового дерева). Ты любишь горький запах пожелтелых листьев?

РОРИКО. Люблю – но не тогда, когда первинки желтые в полях растут.

КАРЛ. Желторотый птенец!

РОРИКО. Ты мне даруешь этот титул, король Карл?

КАРЛ. Да, к другим в прибавку: повеса ты и ветрогон!

РОРИКО. И эти титулы, хотя не заслужил я их, – как и другие – охотно принимаю. Но более всего подходит первый мне за то, что я в лицо глядеть дерзаю господину мира.

КАРЛ. Почтительность не повредила бы тебе, мой сын – да и мне тоже. Но только не хочу чрезмерного благоговенья. Не то меня вы прикуете к трону, к короне голову мне припаяв. Не нужно меня молитвами упитывать, как идолов восточных. Не Бог я! Я создан Бога почитать, как всякий из подданных моих. Как всякий среди них, я устаю, бываю голоден, и пить хочу, когда приходит время. И грешен я, совсем как ты. Вот отгадай загадку! Что это такое: глаза откроешь – при тебе оно и вместе с тем не при тебе. Прогонишь – оно бежит, тебя же за собою увлекая. Поймать захочешь – в руки не дается. Хочешь отряхнуть – оно все глубже в душу проникает. Сжигаешь – тем сильнее жжет тебя оно. В море ледовитом захочешь утопит – но, глядь, и море закипает. Лед шестидесяти зим трещит и тает, испаряется от зноя. Нет, не загадка это, а болезнь, мой друг.

РОРИКО (после долгого молчанья). От франков, столь много бедствий переживших, да отвратит Господь такое горе, тягчайшее из всех! Да сохранит Он твой дух и плоть твою на радость нам. Но долг повелевает мне призвать врача, хотя б и легким было недомогание твое. Вели, и Винтера, врача придворного, я позову…

КАРЛ. Чтоб о недуге говорить, ужели нужно больным быть самому? И даже будь я болен, – не тому, чье имя зиму означает, от этого недуга исцелить меня. Снег, опушивший голову мою, свидетель, что не зиме уврачевать мою горячку. Довольно говорить загадками. Что нового там, в Аахене?

РОРИКО. Не достает главы, и члены тела стали безголовы.

КАРЛ. Пускай попрыгают, дав отдых голове.

РОРИКО. Ждут посланные, говорят они. Приходят вести грозные из Дании, от короля. Забыв о пораженьи при Блейденфледе, опять он нападает – так говорят – на нас с огромным флотом. Канцлер умоляет принять его с докладом.

КАРЛ. Пускай хвастливый грозит датчанин – снимать тем временем я буду виноград поспевший, ни мало не тревожась. Грозил ведь также вождь аваров, что чрез меня перешагнет в доспехах. И многие другие грозили вместе с ним – и проползали меж ног моих потом, когда я расставлял их широко. Только стать на ноги мне нужно было, чтоб через них перешагнуть… Не радостно царить – не радость и победа! Не стоит и против слабых воевать и слабых защищать… Тебя прошу – о том заботься лишь, чтобы никто сквозь стражу не пробрался. А теперь скажи – потом тебя я отпущу; хочу один остаться – скажи, не помнишь ли, что сталось с той заложницей – ты знаешь – которую к себе я призывал дней пять иль шесть тому назад. Дочь она была строптивого саксонца. Она вернулась в монастырь?