Читать «За вас отдам я жизнь. Повесть о Коста Хетагурове» онлайн - страница 161
Тотырбек Исмаилович Джатиев
В маленькой комнате звонко зазвучал молодой голос:
Нет, с этим человеком ничего нельзя поделать!
Едва вернулся на Кавказ из херсонской ссылки, как снова начались неприятности. Пропаганда революционных идей — только этого еще не хватало!
Новый начальник Терской области генерал Толстов листал комплект газеты «Северный Кавказ» и негодование душило его. А он-то считал, что Каханов слишком строг к опальному поэту! Правда, статьи подписаны псевдонимами «Нарон», «Князь Кавказский» и еще какой-то «Яков Подневольный», но нетрудно узнать за этими псевдонимами Хетагурова. Да и случайно ли, что эти статьи стали появляться лишь по возвращении Хетагурова на родину?
Правда, в Ставрополь он приехал совсем недавно, до этого жил некоторое время в Пятигорске. Но от Пятигорска до Ставрополя рукой подать, и потом — все они там дружки, эта либеральная кучка ставропольских журналистов — Прозрителев, братья Михайловские, Клестов, Федорченко и особенно Кулябко-Корецкий, который и в организации «Народной воли» принимал участие. Куда только Евсеев смотрит? Впрочем… — Толстов поморщился. — Пьяница, картежник. Супруга его, госпожа Берк, через свою газету сводит счеты с такими же, как она, престарелыми дамами, а ему хоть бы что. Нет уж, если ты издаешь газету — изволь отвечать!
Толстов вызвал Ахтанаго Кубатиева и приказал:
— Сообщить в Ставрополь, чтобы губернатор предложил редактору газеты «Северный Кавказ» дать письменное объяснение. Политическое направление газеты оставляет желать лучшего…
— Ну, наследник, что случилось? Зачем я так срочно понадобился? Или пожар в газете? — весело сказал Коста, входя в кабинет редактора газеты «Северный Кавказ» и обращаясь к секретарю редакции Михайловскому.
После того как в 1897 году Коста оставил работу в газете, Михайловский занял его пост, и с тех пор Коста не называл его иначе, как наследником.
Михайловский быстро поднялся навстречу, пожал худую желтоватую руку.
— Шеф вызывать изволили… — иронически сказал он и с участием взглянул на Хетагурова.
Глаза у Коста были усталые и казались огромными на худом, обросшем щетиной лице. Сетка глубоких морщин прорезала высокий лоб. Все та же поношенная серая черкеска, черные газыри на груди, тоненький ремешок, перетягивающий узкую талию. Как он исхудал за последнее время!
«На улице холодный осенний ветер, а он в легкой черкеске, — грустно подумал Михайловский. — В сафьяновых чувяках и калошах, а грязь непролазная, по колено. Не бережет себя».
Резкий порыв ветра распахнул форточку, и стайка сухих свернувшихся листьев закружилась по комнате. На столе зашуршали бумаги. Михайловский бросился к окну — он даже рад был отвернуться от Коста и скрыть тяжелое впечатление, которое тот произвел на него сегодня.
Но Коста все заметил.
— Ты что на меня так смотришь, словно увидел впервые? — спросил он.
