Читать «Жуки на булавках (рассказы)» онлайн - страница 59

- Как вы сказали?

- А что? - удивился и я. - Может быть, я что-нибудь того... Непутное ляпнул...

- Вы сказали, - покраснев, пробормотала она, - вы сказали, что... Нет, даже странно как-то...

- Ну да... сказал. Так и сказал, что люблю. Может быть, выразиться по-другому...

Она сразу замолчала, а через минуту у нее вырвалось с искренним негодованием:

- Да разве об этом так говорят...

- Как так?

- Да вот так... На улице, во время разговора о канве...

- Что же, мне понятых было звать, дворников и милиционера, или в контору нотариуса вас затащить...

- О таких вещах так спокойно не говорят, - обиженно кинула она.

- Неужели же я должен был лечь на тротуар, бить ногами по камням и кричать безнадежным хриплым голосом...

- Не понимаю...

- Видите ли, - ласково сказал я, беря ее за руку, - если бы судьба нас столкнула где-нибудь в южноамериканской колонии и я был бы каким-нибудь неграмотным экспансивным дикарем, конечно, дело обстояло бы иначе. Я схватил бы большую рыбью кость, стал бы махать ей в воздухе, испугал бы свою старую матушку и незнакомых колонистов, но здесь...

- Нет, - решительно перебила она, - вы не мужчина... Вы рыба какая-то...

Если это называется рыбой, она была права. Но что же тогда должен представлять из себя мужчина в таком понимании? В детстве я видел, как мальчишки посадили ежа в клетку канарейки; еж тыкался во все стороны, царапал проволоку, а через два дня издох. Должно быть, по всем поступкам он должен напоминать мужчину, тип которого нравится женщинам. Я против этого.

IV

Месяца через два Надежда Алексеевна показала мне письмо от какого-то совершенно незнакомого молодого человека, фамилия которого была не то Непегин, не то Иванов, а может быть, Кранц.

Неизвестный молодой человек хорошим каллиграфическим почерком жаловался на протяжении восьми убористо исписанных страниц почтовой бумаги большого формата, что он безнадежно тоскует о Надежде Алексеевне, любит ее и даже умирает от сознания ее холодного к нему отношения. По-видимому, это была медленная и неверная смерть, потому что письмо шло целую неделю, а молодой человек в конце приписал, что мучительно ждет ответа. Поэтому больших волнений с моей стороны это письмо не вызвало.

- Он меня очень любит, - искоса на меня поглядывая, сказала Надежда Алексеевна.

- Кранц?

- Кранц. Это мой бывший жених. Он студент-электротехник.

- Кончит - инженером будет. Очень хорошие деньги зарабатывают.

- Вас, кажется, это мало трогает? - сухо спросила она.

- Что, собственно?

- Да вот хоть это... Пишет письмо... Пишет, что любит...

- А что же делать молодому человеку, как не любить и писать по этому поводу большие письма. Я сам студентом был. Знаю.

- А если бы я ему ответила письмом...

- А разве вы не хотели отвечать? Это невежливо...

- Ах, вот как...

Она встала с кресла и забегала по комнате.

Я сидел и думал: "Милая девушка, которая мне очень нравится, получила письмо от какого-то тихого бездельника и сейчас же прибежала мне об этом сообщить. Если бы она хотела скрыть, я бы мог ревновать. Что же мне было делать сейчас?" Я встал, подошел к ней и поцеловал ее около уха. Это было самое, может быть, нелогичное завершение события, но утопающий хватается за соломинку. К сожалению, соломинка оказалась настолько тяжелой, что быстро потащила меня ко дну.