Читать «Жан, сын Флоретты. Манон, хозяйка источников» онлайн - страница 30

– Значит, наследник ты? – спросил Лу-Папе.

– Да нет, – ответил Англад. – Мы, правда, состояли в родстве, но слишком уж далеком. То есть мать его отца была троюродной сестрой моего деда. Фамилия у нее была Англад.

– Но на что-то ты же имеешь право?

– Нет, все получит его сестра.

– И мы с ним родственники, – вступил в разговор Казимир. – Ведь Камуэн Кривой, отец Камуэна-Толстяка, отца Флоретты и Пико-Буфиго, был женат на сестре моего деда. Так что у нас более или менее одна кровь. Но, разумеется, все получит Флоретта.

Лу-Папе, который набивал в этот момент трубку, не поднимая глаз, спросил:

– Разве она еще жива?

– А почему бы и нет? – ответил Англад. – Она моложе тебя. Знаю, что муж у нее умер… Слышал от кого-то на ярмарке в Обани лет пять-шесть назад. А она вряд ли… Женщины, они живучие!

– А кто она, эта женщина? – поинтересовался Уголен.

– Твой дядюшка хорошо ее знал. Не правда ли, Цезарь?

Лу-Папе шарил в карманах в поисках спичек.

– Это Флоретта, дочь Беренжеры, Флоретта Камуэн, Красотка, – понизив голос, говорил Англад.

– А где она живет? – спросил Уголен.

Лу-Папе наконец-то раскурил трубку.

– В Креспене. Потому что вышла за Лионеля, кузнеца из Креспена, – отозвался он.

Филоксен, разливавший гостям за соседним столиком белое вино, обернулся к Лу-Папе.

– Кто тут говорит о Креспене? – чуть ли не угрожающим тоном спросил он.

* * *

Креспен была очень большой деревней, чьи обширные земли «общего пользования» граничили с землями Бастид-Бланш.

В одной из книг великого писателя Анатоля Франса у министра спрашивают: «Почему вы так часто воюете со своими соседями?» Крайне удивленный министр отвечает: «А по-вашему, с кем нам еще воевать?» Итак, Креспен являлся «вековым врагом» Бастид-Бланш, на что была уйма причин. Распря, как и следовало ожидать, была застарелая, может быть (как утверждал Филоксен) уходящая корнями во времена древних римлян.

Первоначальной причиной этой распри послужила охота, то есть браконьерство – источник бесплатного питания.

Дело в том, что «те, из Креспена», как их называли жители Бастид-Бланш, когда-то с редкой наглостью стали расставлять свои ловушки в холмах вокруг чужой деревни. После немалого количества потасовок «теми, из Бастид-Бланш» овладел «нешуточный гнев». Они установили постоянный надзор за своими холмами: наблюдение за окрестностями вела дюжина женщин и детей, дававших знать мужчинам о появлении чужака, и любого опознанного субъекта из Креспена немедленно преследовал отряд из пяти-шести здоровенных парней, вследствие чего чужак возвращался к своим с изменившимся до неузнаваемости лицом. Тогда один уроженец Креспена, будучи депутатом, добился того, чтобы его отслуживший в армии земляк получил назначение в Обань на должность бригадира жандармерии… Тот – ему, кстати, в ранней юности изрядно досталось от молодцов из враждебной деревни – проявил недюжинное усердие: все время торчал в холмах над Бастид-Бланш и ухитрился за полгода наложить три штрафа за браконьерство, но до четвертого не дожил, поскольку в один прекрасный день его нашли повешенным на рябине в ложбине Ратепенад, и кто это сделал, так и осталось тайной.