Читать «Жадина» онлайн - страница 120

— Тебе нравится наш храм, Октавия? Лилии и розы, Санктина непременно думала о тебе, создавая этот чудесный сад.

Цветы в темноте, думаю я, и когда закрываю глаза, на секунду и от усталости, лилии и розы стоят у меня перед глазами. Я слышу дыхание Юстиниана, теперь я знаю, что они оба живы.

— Я совсем не хочу убивать тебя, Октавия. Мы ведь были друзьями.

Когда я открываю глаза, Грациниан стоит, раскинув руки в карикатурно беззащитной позе, но секундой позже я вижу его смазанное движение, когда он разворачивается к маме. Раздается выстрел, и Грациниан останавливается, я вижу, что разрывная пуля почти отстрелила ему голову, кажется, что она держится на паре клочков плоти, но крови нет, нет ощущения боли, причиняемой существу, оттого это не противно.

Есть только огромное и страшное волнение за маму, но мама в последнюю секунду успевает оттолкнуть его зубастую пасть от себя, тянет, так что голова отрывается от тела легко, как от игрушки. Мама держит ее в руках, а папа говорит:

— Не только не хочешь убивать, но и не убьешь.

Грациниан улыбается, хотя голова его отделена от тела.

— А я все думал, когда ты здесь появишься. Странно было бы, если бы милашка Октавия заявилась сюда одна, а я слышал, что вы подружились.

Папа стоит у двери, в руках у него ружье, а рядом с ним Кассий, и его красный клинок здесь горит ярче всего на свете. Конечно, ведь Кассию папа доверяет.

— Ты вправду думаешь, что пуля может кого-нибудь из нас убить?

Выражение лица у Грациниана такое, словно бы он скучает, хотя его голова в руках у моей мамы и, наверное, это примечательное событие.

— Не может. Но может задержать. Как и преторианское оружие.

— Всегда хотел посмотреть на тебя, Аэций. В конце концов, отчасти я благодарен тебе.

Конечно, ведь папина война соединила Грациниана с его любовью вновь и навсегда.

Я хочу хотя бы встать, но это оказывается непосильной задачей. Грациниан говорит:

— Ах, какой политический прецедент. Император и императрица вламываются в дом парфянского жреца.

— На самом деле куда менее скандальный, чем парфянский жрец, похищающий императорского сына, — говорит папа.

— Нам, людям столь большого масштаба, действительно сложно убить друг друга без последствий, — говорит Грациниан. — Но неужели мы совершенно никак не можем договориться?

В этот момент тело Грациниана казавшееся (и бывшее мертвым), лежавшее на земле, пинает маму под коленку, и она падает, едва не уронив его голову. Я смотрю, как мама борется с телом Грациниана за его голову с ожесточенностью, которой от нее совсем не ожидаешь, папа целится в переходящую от мамы к Грациниану голову с видом совершенно безмятежным, а Кассий сбегает по симпатичной лесенке вниз. И только я ничего не могу сделать. Как будто мне снится худший на свете сон, из тех, что приходят, когда засыпаешь на спине.

Я думаю, что если бы все это было ненастоящим, я бы непременно проснулся именно на этом моменте.