Читать «Ещё поживём» онлайн - страница 63

«Предатель», — скажут они, но это — не то слово, не то… Он никогда не просил Бога о собственном рождении, он не помнит тот час, когда Всевышний покинул его, бросил, так и оставив там, в этом грязном переулке, на загаженном харкотиной и спермой полу… Гнутая спица предместья. Что он мог? Бунтовать? И бунт привёл его в нынешнюю ночь, под голые ветви кривого дерева. В петлю… «Прими меня, Господи, — тихо попросил он. — Я сделал всё, что хотел…»

И на какой-то миг в нём очнулся мальчик. И мать сказала ему: «Посмотри, что за чудо!». Роза. Действительно, роза. Всё кончилось, и уже никому не было дела до того волчонка с глазами цвета весеннего неба. Никому. Тогда — почему предатель? Кто кого предал? Он ли, его ли?

И ажурная паутинка предначертаний тает в осеннем мраке. Слова, слова, слова. Сначала, а затем — завязки и развязки, и вся эта грустная жизнь.

АНТИГЕРОЙ НАУГОЛЬНОГО

(послесловие к прозе Андрея Наугольного)

Говорят, крепость человека проявляется в критической ситуации. Герои А. Наугольного не попадают в них время от времени, они всё время находятся внутри, они балансируют между жизнью и смертью, на грани яви и сна, ума и безумия. Даже непонятно, как они ещё живы. Но разве это жизнь? Не живут, а мучаются. Испытаниям нет конца. Вечные мытари. Недаром книге предпослана притча о пастухе из Киферона — это про выбор, который делает человек, и который никогда не приносит ему облегчения. Недаром закрывает книгу другая притча, в которой классический Иуда предстает едва ли не меньшим мучеником, чем его учитель, плотник из Назарета.

Герои рассказов Наугольного часто люди неглупые, неординарные, но лучшие их качества жизнью не востребованы, а востребованы худшие. Они находятся в аду! Ад воплощённый — это армия, милиция, охрана. «Добро пожаловать, Вадик». Врач Файнберг в «Свинарнике» не хочет никому помогать — это ничего не изменит. Герои Наугольного — это мученики и мучители, жертвы и палачи. Такое противостояние повсюду. В «Свинарнике» Бергер и Горев — жертвы, а прыщавый ефрейтор — их мучитель. В «Трассе» мучитель — Сафар, жертвы — близнецы-братья, Горев, Токарь. Но тот же Сафар в «Райских травах» из мучителя может в любой момент превратиться в жертву — и над ним есть начальники, и кроме того, его могут рано или поздно убить, как в «Счастье ножа». Горев, из которого сделали раба на разгрузке песка, то и дело попадающий в невыносимые ситуации, озверевший от унижений, уже готов кинуться на «чахлую былинку», Токаря, схватиться за нож. Годы спустя в «Мусоре» он-таки звереет и бьёт беззащитного. Убить! Того ли, другого — всё равно. Автор и пытается разглядеть — когда, в какой момент жертва превращается в палача, когда человек становится НЕ человеком. Отчаяние жертвы не безгранично. Злоба копится и ищет выхода. И тогда начинается ад не вокруг, а уже внутри…

Различия между жертвами и палачами колеблются, стираются. Согнанные в один вагон ЛТП-шники — жертвы: Француза побили, закинули внутрь, как мешок с картошкой. Но при помощи водки эта инертная масса легко выходит из берегов и становится угрозой для всех.