Читать «Ещё поживём» онлайн - страница 103

***

Андрей Наугольный принимал активное участие в акции «Культурный герой ХХI века». Когда кончался ХХ век, мы задавали друг другу вопрос: «Какой будет культура нового века?». Одни говорили — искусство будет ещё более сложным, другие — всё и так слишком усложнено, наоборот, скоро придёт пора самых простых человеческих ценностей. Одни говорили — в технократический век мы нуждаемся в капельке тепла, а другие твердили, что только интеллект приведёт человека к новым высотам.

Разброс наших мнений, ёрнических и серьёзных, хорошо отражён в журнале «Культурный герой ХХI века», его выпуском занималась в Доме актёра И. Горожанова. А Наугольный сказал: «Если культура вообще будет». В полной уверенности, что всё идёт на спад. Он говорит: «Ради чего ломали копья? Нет её, культуры, нет литературы, чьё влияние на мир ничтожно. Никто ничего не читает, во-первых. Смотрю на толпу упившейся пивом молодёжи, День города, конечно, что им ещё делать — только пьяной толпой ходить… Бить друг друга, уродовать. Это чернь. Она не способна понять». Он по телефону говорил с такими нервами, что страшно. А сами-то мы — кто, не чернь, что ли?

***

Позже, когда дела были совсем плохи, ходил Андрей и ко мне домой, просил еды и сигарет. Я иногда давала просто кашу в пакете или прямо в пригоршню. Он уходил, кивая, ел тёплую кашу из рук. Когда у меня были деньги, я сама ездила к нему на Прокатова, покупала сухие обеды, тушёнку. Я купила печатную машинку, отнесла, но получила выговор, что плохая. Ещё чаще помогал Архипов. Носил картошку. Архипов всегда отзывался о творчестве Андрея с восхищением: «Это гений, — говорил он, — несомненно».

А Наугольный часто болел, всё чаще лежал в больнице, постепенно потерял речь и говорил совсем неразборчиво, его понимали только Валера Архипов и Гоша Николаев. Раз у киоска на моей остановке столкнулась с Андреем, он забормотал что-то, но я не могла понять. Тогда купила батон и подала. Он мне руку давай целовать. Однажды он пришёл совсем в невменяемом виде, я по-настоящему испугалась тогда, пришлось прогнать. На ногах, в мороз, были комнатные тапки, так он и пошёл через мост. После того, как его выставили, он не перестал ходить, просто не звонил в дверь. Бросал в ящик письмо и уходил. Но там нельзя было разобрать почерк. Тогда я уговорила моего друга Сашу Дудкина разобрать и напечатать, чтобы я смогла прочесть. Так Саша помог мне сохранить часть писем Наугольного. Это душераздирающие тексты о себе, о тяжести бытия.

Там есть такие, например, слова: «Главные события в моей жизни: встреча с Галиной Щекиной — написание книги «ПМ» — разговор с М. Н. Сопиным, который сказал: «Твоя книга, Андрей, для Вологды, это «Доктор Живаго» для России. «ПМ» — сгусток мирового зла. Моими глазами…».