Читать «Дюма. Том 73. Путевые впечатления. В России. (Часть первая)» онлайн - страница 52

Завтра вечером мы отправляемся в Штеттин и послезавтра в час дня сядем там на пароход.

Если Балтийское море отнесется к нам дружески, я смогу продолжать свои записи на борту судна, которое доставит нас в Санкт-Петербург…

На борту парохода «Владимир», 25 июня, между Данией и Курляндией.

Балтийское море, серое и тусклое, каким и подобает быть северному морю, спокойно, как зеркало; стало быть, я смогу сдержать обещание, данное вам, а скорее, себе самому, — закончить эту главу на борту парохода.

Между Штеттином и Санкт-Петербургом курсируют два парохода: «Орел» и «Владимир». Мы плывем на лучшем из них — «Владимире».

Владимир, именем которого названо наше судно, был, насколько я могу вспомнить, одним из трех сыновей Святослава — русского великого князя; при разделе отцовских владений он, несомненно по праву старшинства, получил Новгород, чей гордый девиз гласил: «Кто посмеет пойти против Бога и Великого Новгорода?» Каким образом князь Владимир стал великим, вам расскажут историки, я же ограничусь тем, что расскажу, каким образом он стал святым.

Сначала, подобно Ромулу, Владимир убил своего брата, что принесло ему двойную долю наследства.

Затем он женился на шести женщинах одновременно и имел восемьсот наложниц — ровно столько, сколько их было у царя Соломона.

Среди этих шести жен была полоцкая княжна Рогнеда: он перебил всех ее близких, а ее изнасиловал, чтобы заставить выйти за него замуж.

От шести жен и восьмисот наложниц у него было двенадцать детей, на тридцать восемь меньше, чем у Приама; правда, у Приама их было девятнадцать только от одной лишь Гекубы.

Но зато все двенадцать детей Владимира были мужского пола: по всей вероятности, дочерей он забыл взять в расчет.

Ему были предложены четыре вероисповедания: ведь вполне естественно допустить, что человек, который начал с того, что убил своего брата, насиловал княжон, имел шесть жен и восемьсот наложниц, отличается широтой взглядов в вопросах культа.

Однако Владимир пожелал остановиться на чем-то одном.

Первой предложенной ему религией стало мусульманство.

Владимир покачал головой.

— Нет, — сказал он, — мне не нужна вера, которая запрещает пить вино: напиток этот необходим русским, ибо он есть их веселие.

В итоге магометанское вероисповедание он отверг.

После этого ему предложили католичество, но он снова покачал головой: его настораживал папа.

— Я готов встретится с Богом на Небе, — сказал он, — но не хочу встречаться с ним на земле.

Затем ему предложили иудейство.

Но князь ответил:

— Мне не кажется разумным оказаться среди скитальцев, наказанных Небом, и разделить с ними наказание за преступление, которое я не совершал.

Наконец, ему предложили греческую религию.

Не знаю, какие достоинства этой веры подействовали в ее пользу, но известно, что он ее принял.

И поскольку Владимир ничего не делал наполовину, он, едва приняв новую веру, тотчас отринул в угоду своему новому Богу ложных богов, которым прежде поклонялся, велел стражникам бить их розгами, а затем, привязав к хвостам лошадей и волоча по земле, сбросить в Днепр.