Читать «Другие лошади (сборник)» онлайн - страница 85

– Сегодня, – решает учитель.

И от этой мысли ему почему-то становится спокойнее.

И в это же время участковый Акинфеев твёрдой походкой идёт мимо дома номер четырнадцать по улице Болтникова.

Акинфеев смотрит на часы и ускоряет шаг, потому что очень хочет посмотреть матч, в котором ворота сборной России будет защищать его знаменитый однофамилец. Во дворе он слышит какую-то возню, но, что там происходит, не видит из-за раскидистых кустов сирени.

– Да плевать на это Болото, – бормочет он. – Просто плевать…

Акинфеев, остановись, давай. Пройди сквозь сирень. Пропустишь ты первый тайм, ничего, справится без тебя твой однофамилец. Тут дела посерьёзнее начинаются. Тут судьбы человеческие вот-вот рваться начнут.

Твой отец, Акинфеев, тоже был участковым. Ездил по деревням. Однажды ему пришла ориентировка. Сбежали зэка. Десять отморозков с автоматом, тремя ружьями и прочей смертью перепились и неспешно идут от одной деревне к другой, убивая всех, кто встретится им на пути.

И он пошёл один на десятерых. Уложил троих. Потом у него кончились патроны, и беспредельщики расстреляли его в упор.

Ты этого не помнишь, Акинфеев, ты родился через два месяца. Но ты знаешь это. Мать рассказала. Да стой ты. Окрика твоего хватит. Просто одного твоего сурового нутряного мужского вида…

Акинфеев переходит с шага на бег трусцой.

– О, ментяра побежал, – вставляет в разговор с собеседником замечание один из тех, перед кем ходили на цырлах те, кто сейчас пинает лежащего у помойки Серёжку. – Чё там, говоришь? Пидорок этот у моей сарайки трётся? Учителишка этот? Ладно. Будет сегодня ловить в помойке свой портфель. Это я, Кича, тебе говорю…

Кича-Кича. О тебе и сказать-то нечего. Ты ведь детдомовский. Дерево твоё вырублено топором. Корни выкорчеваны. А те, которые остались в земле, сожжены. За это ты и ненавидишь «пидорков». Завидуешь им. И маешься.

Не успел Ромашкин выйти из подъезда номер два дома номер четырнадцать по улице Болотникова, как в его кармане противненьким голосом запел мобильник: «Ах, мой милый Августин-Августин-Августин…»

– Алё, – хрипловато поинтересовался Ромашкин.

– Вообще-то с родными детьми так не поступают, – заметила жена и нажала отбой.

Ромашкин затряс головой и позвонил жене:

– Идууу я, щас зайду попрошу, чтобы с долгом подождали.

На этот раз жена нажала отбой без слов.

– Иди, солнышко, папа ждёт тебя у подъезда, – сказала она карапузу, и Ромашкин-сын осторожно запереваливался по ступенькам вниз.

Выйдя из подъезда, Ромашкин-сам застал следующую картину: у помойки на земле возлежал его сосед, долговязый и молчаливый парень Серёжа, вокруг Серёжи стояли четверо гнилых подростков и поочерёдно пытались поднять его в воздух ударом ноги, а поскольку Серёжа закрывался и у шпаны поднять его в воздух не получалось, гопники злились, отчего один из них, по виду пахан, изготовился подпрыгнуть и двумя ногами ударить лежачего в позвоночник.