Читать «Дорога в мужество» онлайн - страница 15

Старшина тут же подумал: три ордена этому хлопцу перепало не за них, однако вот этих удалых молодцов, прибывших с ним, Мазуренко, следовало бы отдать под начало командиру более внушительного внешнего вида, чтоб фигура — во! — голос — гром, каждое слово — гвоздь, вбитый по самую шляпку.

Вошли в палатку, натянутую кое-как на четыре колышка.

— Люди сегодня на сухом? — спросил старший лейтенант, устало опускаясь на колченогую табуретку.

— Теоретически — на сухом, а практически многие, бисовы дети, еще вчера все прикончили. Лапу сосут.

Комбат хмыкнул, обернулся к Бондаревичу:

— У нас в остатках можно наскрести что-нибудь?

— Картошка…

— Сварганьте пюре. Побольше. — Теперь комбат глядел уже на Мазуренку. — Повар у нас никудышный. Вон в той палатке… солдаты экстра-класса… утром прибыли. За неимением юбок щеголяют пока в штанах. Срочно подыщите повариху и езжайте с Бондаревичем в тылы. Получите продукты, шанцевый инструмент, ну и узнайте заодно о юбках и… Что там еще входит в атрибуты женской экипировки? Я в этом ни бельмеса. Все. Идите. Знакомиться будем потом.

«Повезло, як грешнику в пекле, — сокрушался Мазуренко, направляясь к палатке девушек. — Еще бабские рейтузы та лифчики в руках не держал. А, грэць бы тебя побрал с такой долей…»

Подойдя к палатке, услышал дружный девичий смех. Потом, от порога:

— Товарищ лейтенант, а нам говорили — любовь карается гауптвахтой.

— Карать буду я.

— Девочки, вывод — поближе к руке карающей.

— Вот именно. Кто там топчется? Входи.

Терпковато и духмяно пахнуло не то свежим сеном, не то душистым мылом. Слюдяные окошки пропускали мало света. Мазуренко сперва заметил головы в разноцветных кудрях под пилотками, потом, освоившись с темнотой, увидел на себе пар двадцать живых, любопытных глаз. Лейтенанта не заметил. Растерянно кашлянул, натянуто улыбнулся, подумал: «Мамочка риднэсенька, як з ими и розмову починать?»

— От так, значить… Добрый день, красавицы! А зараз мы найдем повара. Уси чулы? — передохнул и, окончательно освоившись, коснулся плеча девушки, сидящей на нарах ближе всех к нему, остриженной коротко, под мальчишку. — Ось ты, к примеру, товарищ рядовая, перловку варить можешь?

Девушка дернула плечами и отвернулась, обиженно поджав губы.

— А хто ж может? Живей, мне с вами некогда лясы точить.

И тут всех будто прорвало:

— Товарищ старшина, вы у нас старшиной будете?

— А когда нам шинели выдадут?

— Обещали сапоги — подсунули ботинки. И чулки какие-то синие… Ужас!

— Вместо махорки сахар положен. Нам ни сахару, ни махорки.

— Тихо! Шо вы тут, як на барахолке? С чулками и махоркою апосля разберемся. Хто з вас спец борщ варить? Га?

— Я могу. Рядовой Метелкина. — Вынырнула откуда-то и встала перед Мазуренкой невысокая плотная женщина лет тридцати. Туго перетянутая гимнастерка на ней, широченная в плечах, свисала чуть ли не до колен. «Боже ж мий, — ужаснулся Мазуренко, — якое чучело зробили з такой гарной молодицы…»

— Я могу, — спокойно повторила Метелкина, поигрывая в улыбке ямочками на щеках. — До войны стряпала в ресторане.