Читать «Дорога в мужество» онлайн - страница 13

— Про Митю Медного слыхал? Двух шакалов в Дон головой сунул — в море нашли. Тебя, лярва, в землю так зарою — ни одна собака не нанюхает. Молчи и улыбайся. Ну!

Улыбаться парень не стал, но дорогу уступил. Суржиков подошел к женщине своей прежней небрежно-тяжелой походкой, озорно подмигнул ей как ни в чем не бывало:

— Возьмите вот это, мадам. Не стоит благодарности. Спасибо за портрет.

Заказчиков здесь больше не было — художница ушла. Пока не скрылась она за серым приземистым пакгаузом, Суржиков провожал ее задумчивым взглядом, потом присел поодаль от всех на бровку канавы. Сергей подошел, опустился рядом. У ног Суржикова валялся перевернутый портрет.

— Про какого-то Митю наплел… Зачем на себя наговариваешь? Глупо.

Суржиков рванул ворот гимнастерки — сразу расстегнулись все пуговицы, — задышал часто и сдавленно.

— Видал? И это тоже — война… Война, брат… У-ух!.. Я ржу как стоялый жеребец, а рядом малюсенький человечек — голодный… Курить нету? Найди, Серега.

…Через полчаса — в путь. Куда-то на восток. Полями.

Справа и слева желтели дозревающие хлеба, по-мирному деловито и неторопливо раскачивая на плотных стеблях налитые колосья.

С востока наползала туча. С исподу синяя, вверху она вся дышала, разваливалась медленно и тяжело.

— Дощь будэ, — угрюмо сказал Мазуренко, — та ще, може, з градом.

— Пожалуй, — согласился принимавший на пристани пополнение сержант с тонким красивым лицом и удивительно голубыми глазами. — Положит посевы…

Достал пачку махорки, газету, сложенную гармошечкой, свернул цигарку, передал пачку Мазуренке. Задымили. Сергей давно приметил: фронтовики сходятся как-то сразу. В глаза не видали друг друга, а сели плечо к плечу — и кажется, будто они с первого дня «ломают» войну вместе.

— Награды за Сталинград? — спросил Мазуренко.

— Нет. Я тогда как раз в госпитале отлеживался, — с усмешкой ответил сержант. — А вы  т а м  были? — тут же спросил, выделяя паузами «там».

— Недолго.

Сержант поглядел на Мазуренко с нескрываемым восхищением и словно бы даже — с завистью. Он видел человека, побывавшего «там» и оставшегося в живых. Многое отдал бы Сергей, чтобы когда-нибудь и на него вот так глядели.

— Сам родом — белорус?

— Из-под Минска.

— Считай — земляки. Я — черниговский.

В утробе тучи погромыхивало, кое-где вспыхивали белесые всплески, а по хлебам уже ходуном ходили волны, даже гул моторов не мог заглушить сухого и тревожного шума колосьев. Вдруг молния разрубила тучу пополам. Кабину, гимнастерки испятнали первые крупные дождевые капли.

— Сейчас врежет! — крикнул Сергей, радуясь и дождю, и ветру, бьющему в лицо, и тому неведомому пока, что ждало его на новом месте. — Товарищ старшина, где же мы теперь служить будем?

— В войсках ПВО. Уси чулы? Зенитчиками будемо.

— Самолеты, значит, сбивать?

— Ото ж… — Мазуренко хитровато подмигнул сержанту. — От куда мы влипли. Пехота-матушка, царица полей, знаете як дразнит этих самых пэвэошников? «Пока война — отдохнем, после войны отработаем». Так, сержант, чи не так?

— Так точно.

— О, бачите? — вскинул палец Мазуренко. — А вы, грек и Кравцов, казали: грудь у крестах. Хе-хе-хе… Никаких крестов не будет.