Читать «Дзен-буддизм и психоанализ» онлайн - страница 4

Басе говорит: «Внимательно всмотрись!» (по-японски «Yoku mireba»). Слово «внимательно» предполагает, что Басе не является более сторонним наблюдателем. Сам цветок осознает себя, молчаливо и красноречиво себя выражает. Это молчаливое красноречие или красноречивое молчание цветка человеческим эхом отражается в семнадцати слогах Басе. Вся глубина чувства, вся тайна выразительности или даже философия «абсолютной субъективности» постижимы только для того, кто испытал нечто подобное.

У Теннисона, насколько я могу судить, прежде всего нет глубины чувства. У него все сводится к интеллекту, это типично западная ментальность. Он является адвокатом учения о Логосе. Он должен что-то говорить, должен отвлекаться от своего конкретного опыта или интеллектуализировать его. Он должен переходить от чувства к интеллекту, подчинять жизнь и чувство серии аналитических операций, чтобы удовлетворить западный дух пытливости.

Я избрал этих двух поэтов, Басе и Теннисона, чтобы показать два характерных подхода к реальности. Басе принадлежит Востоку, Теннисон — Западу. Сравнивая их, мы обнаруживаем, что каждый выражает свою традицию. В соответствии со своей традицией западный ум аналитичен, проницателен, дифференциален, индуктивен, индивидуалистичен, интеллектуален, объективен, научен, концептуален, схематичен, безличен; он является обобщающим, законническим, организующим, стремящимся к власти, самоутверждающимся, склонным навязывать свою волю другим и т. д. В противоположность ему восточный ум можно охарактеризовать как синтетический, интегрирующий, непроницательный, дедуктивный, несистематический, догматический, интуитивный (скорее даже аффективный), недискурсивный, субъективный, духовно-индивидуалистический и социально-групповой и т. д.

Для символического изображения Запада и Востока я обращаюсь к Лао-цзы, великому мыслителю Древнего Китая (IV в. до н. э.). Для меня он представляет Восток, а то, что он называет толпой, может обозначать Запад. Когда я говорю «толпа», у меня нет намерения как-то умалить Запад, приписав ему ту роль, которую древний философ отводил толпе.

Лао-цзы изображал себя похожим на идиота. Он выглядит так, словно он ничего не знает, будто ничто его не касается. От него нет никакого толка в этом практичном мире. Он почти невыразителен. Но есть в нем нечто, отличающее его от невежественного простака. Он лишь внешне его напоминает.