Читать «Десять новелл и одна беглянка» онлайн - страница 7

Например, у меня была тематическая коллекция марок — живопись. Разрешенная эротика, так сказать (впрочем, живопись я действительно всегда любил). Любимая марка — «Источник» Энгра. Безусловно, источник на этой картине тоже изображен, но на марке этого не было видно совершенно. Я даже пытался срисовывать. Если бы мама обнаружила мои попытки, я бы ни за что не смог объяснить, что это источник. Не скрою, эта марка меня чрезвычайно сильно волновала; в некотором роде она долгие годы служила мне идеалом (позже я узнаю — практически недостижимым).

А что, думаете, у детей меньше эротических переживаний, чем у взрослых? Как бы не так. У меня — точно было не меньше, что я расцениваю как абсолютную норму.

Когда дочке было лет пять (или шесть?) — кстати, она в то время уже сама читала — я прочел ей «Козетту». Она плакала (я тоже, хоть и читал в сотый раз). Рассказал на работе: вот, мол, читали — плакали. Ф* говорит: «Читаешь ребенку разные гадости! Извращенец!»

Вот так. Все дело в «Козетте», — некоторые думают, — или во мне, извращенце. Ну да, у меня открыто стоят на полке «Декамерон» и томик «Тысячи и одной ночи» (тот же). Я никогда не боялся, что дочка возьмет его и прочтет (может, прочла? я же прочел), зато всегда опасался, как бы она не заглянула в один из тех женских журналов… не моих, разумеется. (Впрочем, «Тропик Рака» я все ж убрал на верхнюю полку, во второй ряд.)

«…Вообще-то, если честно, люди занимаются этим и когда не любят друг друга, — продолжил я, — но это, на мой взгляд, не особенно интересно; хотя, многие об этом пишут… многие взрослые; тебе же, боюсь, писать об этом пока не стоит… ну, хотя бы, потому что ты об этом еще не имеешь ни малейшего представления; это, как если бы я стал вдруг описывать в подробностях, в самых мельчайших деталях, город, в котором ни разу не бывал — получилось бы неинтересное вранье, — вот и у тебя такое же получилось… — немного подумав, я добавил, — кроме того, это еще и неважно сделано: сюжет банален, фабулы нет (хотя, Чехов писал, фабулы не надо), юмор прямолинейный…»

Я сильно переживаю, не сказал ли я тогда дочери лишнего, был ли в меру строг и достаточно ль корректен. Не навредил ли, не отбил ли у нее охоты творить…

Ведь пришлось же мне, например, наступить на горло своей песне, замолчать — на какое-то время.

Впрочем, через какое-то время я взялся за старое. Вслух, правда, больше не пробовал; да и благодарной, жующей козявки аудитории у меня уже больше никогда в жизни не было…

Только вот боюсь, за нынешние мои сочинения мама мне снова всыплет.

(А вот интересно, какую книгу моя дочь, когда сама будет иметь детей, уберет на верхнюю полку, во второй ряд?)